— Что-то вы, Родион Иванович, на этот раз очень торопитесь, — заметил Сергей Викторович. — За билетами можно сейчас заехать, или позднее я без вас скатаю. Но стоит ли спешить? Восточная мудрость против этого. Да и у Оксы послезавтра день рождения. Она так вас ждала, расстроится. Вы в последнее время стали редко приезжать…
— Да-а-а. Поздравлять до дня рождения не положено. Я знаю. Подарок я ей хороший приготовил, но, конечно, он не заменит общения. Однако я с трудом в этот раз выбрался. В Москве много проблем, требующих моего личного участия. Не время отдыхать, да и отдых в Душанбе стал каким-то напряженным.
— Это так… Многие уезжают… Вот и вы все дела в Москву перевели.
Родик промолчал. Сергей Викторович своим безобидным замечанием опять вернул утренние мысли: «В Таджикистане я, что называется, пустил корни. Здесь образовалась совершенно новая для меня среда, породившая мое новое «я». Впрочем, скорее не новое, а второе. Раньше я был уверен, что у человека должно быть только одно «я». Многоликость ведь всегда осуждалась. Когда-то то ли на партийном собрании, то ли еще где-то на вопрос: «Кем вы были в таком-то году?» я услышал такой ответ: «Тем же, кем являюсь сейчас». Человек этот хотел сказать, что не важно, какую должность он занимал. Первично человеческое, а оно, как тогда казалось, у хорошего человека неизменно.
Когда-то и я мог так ответить, но сегодня — нет. Еще два-три года назад я был совершенно иным. С другими принципами, с другим «я». Потом здесь, в Таджикистане, сформировалось второе «я». Как в зазеркалье. И я жил с этими двумя «я», существующими в двух параллельных мирах: там жена, здесь жена, там квартира, здесь квартира, там друзья, здесь друзья, там работа, здесь работа. Сперва эти жизненные кубики существовали сами по себе, а после стали влиять друг на друга и наконец начали становиться антагонистами. Некоторое время я сдерживал их противоборство, но вскоре без моей воли эти «я» объявили друг другу войну. Первые стычки заканчивались легкими и для меня не заметными ранами. Сейчас же один из дуэлянтов, похоже, смертельно ранен и, вероятно, умирает. Мною снова завладевает одно «я». Где гарантия, что оно долго просуществует в одиночестве? Сколько еще новых «я» появится?
Наверное, человеческая жизнь устроена сложнее, чем вся окружающая ее природа. В природе проще. Два бурлящих потока рождают третий или целое озеро. Рожденный поток находит другой, и все повторяется. Озеро на время успокаивается, но вскоре тоже начинает извергать потоки либо превращается в болото. Наконец вся вода объединяется в моря и океаны, живущие по единому принципу. Нас учили, что и человеческая жизнь устроена так же. Учителям нашим это было удобно, а мы, не сильно задумываясь, верили. Сегодня я знаю, что так бывает далеко не всегда. Конечно, мужское и женское начала сливаются, и рождается ребенок. Это общее с природой. А дальше… Большинство людей этим удовлетворяются. Но это только часть людей, которых породил первородный грех. Иначе бы не было прогресса, а только мифический рай, где жили Адам и Ева. Мозг перестал бы развиваться, стремиться стало бы не к чему. Да и зачем? Все необходимое для воспроизводства себе подобных имеется. Но слава гениальной ошибке создателя! Против его замыслов появились люди (и я к ним себя отношу), у которых все намного сложнее. В этом, наверное, и есть высшее предназначение человека, стоящего над природой, созданной творцом. Как на это смотрит творец? Вероятно, смирился и регулирует все по только ему известным принципам, заставляя таких, как я, жить в постоянной борьбе с самими собой, порождая все новые и новые «я» и выбирая из них лучшие. Знать бы только как.
Сегодня нужно принять важное решение и оставить лишь одно «я». Оно, это «я», стало победителем и требует уничтожить, заменить или упорядочить жизненные кубики: одна семья, один дом, одна работа, один круг общения. Сделать это нелегко, но надо. Если прислушаться к разуму, то уничтожить следует таджикские кубики. Достаточно посмотреть в окно автомобиля, чтобы это понять. Еще немного — и я, несмотря на свои связи, стану здесь если не изгоем, то чужаком. Может быть уважаемым, но чужим, не до конца впитавшим тонкости Востока и поэтому вызывающим недоверие. Развиваться дальше при наличии таких «заминированных» кубиков нельзя, есть вероятность потерять все. Вопрос: как такая «зачистка» отразится на окружающих? Оксе, сотрудниках… Надо сделать так, чтобы они не исчезли вместе с кубиками. Они ведь — часть того «я», которое остается. Сложно все это. Борьба и единство противоположностей. Как учили…»
— Родион Иванович, за билетами едем? — прервал размышления Родика Сергей Викторович. — Если надумали, то я сворачиваю к кассам у зеленого базара.
— Сворачивайте. Заодно и на базар заскочим. Куплю в Москву абрикосов и персиков. Побалую домашних.
