Тазиел крякнул с явным удовольствием.
— Ничто не дается даром, у всего есть цена.
— Назначь свою цену.
Безобразное создание обернулось к нему, и Кедрин обнаружил, что безгубый рот кузнеца способен изогнуться в подобии улыбки. Зрелище было жуткое.
— Жизнь, — изрек Тазиел.
— Нет! — Кедрин ответил не задумываясь.
— Тогда ты не получишь меча, — прокаркал кузнец, — и все вы умрете здесь, а я наемся вашего мяса.
— Что угодно, только не это, — в голосе Кедрина послышалась мольба.
Голова Тазиела качнулась из стороны в сторону.
— Другого мне не надо. Все имеет свою цену. Моя цена такова. Когда я выковал этот клинок для Друла, он отдал девять раз по девять жизней «кровавому орлу». А с тебя я хочу только одну.
— Это невозможно, — повторил юноша.
— Подожди, — Браннок отстранил короля и шагнул вперед. На его изможденное лицо упал красный отсвет расплавленной лавы.
— Если ты получишь то, что требуешь, кузнец — ты окажешь нам услугу?
— Нет! — Кедрин вцепился в плечо друга.
Браннок стряхнул его руку, не сводя измученных глаз с безобразной рожи Тазиела.
— Да, — ответил кузнец.
— А когда все будет сделано… как им пройти к Ашару?
— Легко, — ответил Тазиел. — Как только Камень соединится с мечом, путь откроется, — и он указал в глубь пещеры, где чернел проход.
— Путь к пристанищу Ашара? — переспросил Браннок. — Они смогут добраться туда через этот ход?
Голова Тазиела качнулась в утвердительном кивке.
— Не встретив ни препятствий, ни ловушек?
— Ты слишком много спрашиваешь, — проворчал кузнец. — Но я давно не пробовал нежной человечины. И я отвечу. Твои друзья дойдут целыми и невредимыми. Но… — он нехорошо ухмыльнулся, — они не вернутся.
— Тогда бери свой молот, — произнес Браннок. — Ты получишь плату.
— Нет! — закричал Кедрин. — Браннок, я приказываю! Мы… что-нибудь придумаем!
— Ничего другого не остается, — Браннок повернулся к Кедрину и заговорил тихо и властно: — Ты знаешь это не хуже меня. Не соединив Камень и меч, ты не сможешь сокрушить Ашара и спасти Уинетт. Никто, кроме этой проклятой твари, тебе не поможет. Но он и пальцем не шевельнет, пока не получит плату.
— И все же я запрещаю, — повторил Кедрин.
Тень былой улыбки мелькнула на губах Браннока. Он убрал саблю в ножны и положил руки на плечи Кедрину.
— Я проклят, — тихо проговорил он. — Эта дрянь у меня в крови и… ты сам видел, во что я превращаюсь по ночам. Я не хочу быть оборотнем, чудовищем, которое приходится связывать, как только зайдет солнце. Это не жизнь, Кедрин. Чем скорее я сведу с ней счеты, тем лучше. Пусть это послужит твоей цели.
Кедрин медленно покачал головой, и Браннок повернулся к Тепшену.
— Это единственный выход, скажи ему, дружище, — умоляюще промолвил он. — Если мы откажемся заплатить… ты слышал, что говорил кузнец: мы здесь все погибнем… без всякой пользы.
Тепшен посмотрел на Браннока, лицо его стало торжественным, рука стиснула запястье полукровки.
— Я никогда не сомневался в твоей храбрости, волчий пастух. Но это больше чем храбрость.
— Твое слово? Да или нет?
Глаза кьо заволокла печаль, и он кивнул:
— Мое слово — да.
— Нет! — бессильно воскликнул Кедрин.
Браннок обнял молодого короля.
— Это единственный выход. Я не хочу жить. Считай это моей последней службой.
Он уронил руки и шагнул к Тазиелу. Кедрин рванулся было за ним, надеясь остановить полукровку, но Тепшен схватил юношу и держал его, не давая пошевелиться.
— Соедини Камень с мечом, кузнец. Я согласен на твою цену, — он обернулся, выхватил у Кедрина меч и бросил его Тазиелу. — А теперь дай мне талисман, Кедрин. Прошу тебя, во имя Госпожи. Дай мне его и даруй мне мир.
Не в силах произнести ни звука, Кедрин только покачал головой. Тогда Браннок подошел и потянулся к цепочке. Юноша забился в объятиях Тепшена, но не смог вырваться.
— За дело! — крикнул Браннок и, шагнув к Тазиелу, протянул ему талисман.
Кузнец принял Камень, не сводя с Браннока алчного взгляда.
— Сначала займись мечом, — хрипло бросил полукровка.
Тазиел склонил уродливую голову и шагнул к наковальне. Кедрин, рыдая, пытался освободиться. Рукоять меча уже была погружена в пламя, и Браннок, скрестив руки на груди, наблюдал, как кузнец вынимает череп из когтей и снова раскаляет навершие.
Когтистая лапа налилась красным свечением, словно металл превратился в живую плоть. Тазиел вставил камень в когти и, несколько раз осторожно стукнув молотом, сомкнул их. Потом с довольным видом осмотрел свою работу, хмыкнул и подул на рукоять. Раскаленный металл мгновенно остыл, и кузнец подал меч Бранноку.
— Готово.
Взвесив клинок в руке, полукровка сделал несколько взмахов и подошел к Кедрину.
— Не подведи. Пусть Ашар заплатит за все.
Тепшен разжал руки, и Кедрин взял меч.
— Убьем его, — пробормотал он чуть слышно, глядя в глаза Бранноку. — И выйдем отсюда вместе.
Браннок мрачно улыбнулся и покачал головой.
— Это путь Ашара. Твой путь — путь чести.
— Цена слишком высока!
Браннок порывисто схватил друзей за руки.
— Мы прошли вместе долгий путь — мы трое. Но мой путь кончается здесь. Это мой выбор. Да благословит нас всех Госпожа, и да воссияет Ее свет над вами! Иди и хорошо поработай этим мечом.
— Да будет так, — прошептал Кедрин.
Полукровка вновь повернулся к Тазиелу.
— Пусть они уйдут, кузнец.
Утвердительно крякнув, Тазиел указал им на проход. Тепшен взял Кедрина за плечо и потащил за собой. У входа в тоннель они остановились и обернулись назад. Браннок прощально поднял руку, и на миг его лицо осветила прежняя улыбка.
— Не забудьте рассказать обо мне менестрелям, друзья!
Тепшен кивнул, Кедрин вытер глаза.
— Все Королевства будут петь о тебе.
— А теперь ступайте, — приказал Браннок.
Они повернулись и шагнули в затененный тоннель. Меч Друла покоился на плече у Кедрина, и Камень слабо трепетал в железных когтях, разливая голубой свет. Казалось, меч стал легче, но теперь на плечи молодого короля давила другая, более тяжелая ноша.
Сзади долетел голос Браннока:
— Бери свою плату, кузнец.
Последнее, что слышали друзья, — это мерзкий смешок Тазиела, затем удар молота и треск дробящихся костей.
