Когда Ричард овладел мной, я вскрикнула. Но это был не крик боли, а возглас, знаменующий победу.
И вот уже я лежу рядом с ним, наше дыхание успокаивается, и на нас спускается сон. Я наблюдала за тем, как разглаживаются складки у его рта и смягчается жесткая линия губ. Я вдруг поняла, что мой любимый крайне редко позволяет себе расслабиться. Но сейчас в нем вновь появилась детская уязвимость и беззащитность. Я попыталась представить себе, куда заведет нас его неуемная энергия.
А потом я тоже уснула.
— Что меня теперь ожидает? — спросила я, проводя кончиками пальцев правой руки по его спине.
Ричард задрожал, а я обрадовалась очередному проявлению его слабости.
Постанывая от удовольствия, он что-то пробормотал в подушку.
— Ты будешь жить здесь, — пришлось повторить ему.
— До конца жизни?
— Терпение по-прежнему не относится к числу твоих добродетелей, — повернув голову, вздохнул Ричард.
Тем не менее мне было ясно, что он на меня ничуть не сердится.
— Я хотела бы поговорить о маме, — робко произнесла я и тут же пожалела о своих словах, увидев, что его лицо снова становится непроницаемым.
От теплоты и искренности последних нескольких часов не осталось и следа. Как бы мы ни старались сделать вид, что все в порядке, над нами по-прежнему нависали грозные тени, а в дальних углах гнездилась тьма, угрожавшая нашему счастью.
— Анна, я знаю, как ты переживаешь, но, пожалуйста, не сейчас. Еще слишком рано об этом говорить. Я не забыл о графине и знаю, что ты хочешь забрать ее из монастыря.
— Не может же она оставаться там до скончания века!
— Не все так просто…
— Но почему? Я не понимаю…
— Потом. Я обещаю сделать все от меня зависящее. Но всему свое время. Тебя устраивает такой ответ?
— Нет!
— И с чего я взял, что он может тебя устроить? — иронично улыбнулся Ричард. — Клянусь честью, я не забуду о графине. Дай мне время. Как только представится возможность, я ею воспользуюсь.
— А какие возможности ты собираешься использовать прямо сейчас?..
Мои пальцы ласкали, соблазняли и манили.
— Сейчас я все тебе покажу…
И он показал. Стыдно признаться, но меня переполняло счастье, заставившее забыть обо всем остальном.
Вскоре в Лондон вернулся Эдуард, предоставив валлийской знати вариться в соку собственного недовольства. Он тут же вызвал к себе Ричарда. Я надеялась, что его возвращение положит конец моему ожиданию.
— Что сказал обо мне король? — спросила я Ричарда, как только он переступил порог моей комнаты.
Тишина и уединенность моего убежища мне уже изрядно надоели.
— Ничего, что меня устраивало бы, — последовал ответ.
Но от меня было не так просто отделаться. Я хотела фактов, и я их получила.
— Он не станет поддерживать нас в борьбе с Кларенсом, — ошарашил меня Ричард.
От такого вероломства у меня даже дыхание перехватило.
— Король не скупился на похвалы в мой адрес, когда ты попросил его согласия на наш брак.
— Он и сейчас его одобряет. Но ты же знаешь Эдуарда. Он никогда ничего не делает, предварительно не подготовив пути к отступлению. — Ричард нахмурился, вспомнив трудный разговор с братом. — Король очень вольно обращается со своими обещаниями. Уэльс грозит восстанием, и Эдуарду необходим Кларенс. Мы это и раньше знали, но я не думал, что король настолько от него зависим. А Кларенс готов костьми лечь, лишь бы не допустить нашего брака.
— Так хочет король, чтобы мы поженились, или нет?
— Он опять думает.
— Мы уже получили разрешение Папы? — борясь с раздражением, продолжала допрашивать я.
— Нет.
— Станет ли король мешать нам его получить? Разубеждать Папу, например?
Ричард развалился в единственном кресле, которым могла похвастать моя комната, и внимательно изучал свои скрещенные ноги, как будто впервые видел эти элегантные мягкие сапоги. Он напряженно размышлял, и я видела, как сильно беспокоит его этот вопрос.
— Не знаю. Вполне возможно. Я понимаю, почему Эдуард так поступает, и не могу его за это осуждать. Он стремится защитить Англию от очередного кровопролития. На его месте я действовал бы точно так же. И если это позволит хотя бы временно утихомирить Кларенса…
— Значит, нам не на что надеяться! — воскликнула я. — И что же, я так и буду сидеть здесь до самой смерти?
— Видишь ли…
Как будто не замечая моего раздражения, Ричард внезапно перевел взгляд со своей обуви на меня и улыбнулся. В его глазах мне почудилась ирония. Затем он встал, взял меня за руку и подвел к окну. Какое-то время он глядел на улицу, нетерпеливо постукивая пальцами по подоконнику.
— У всех наших проблем есть одно-единственное решение, — неожиданно заговорил он, пристально глядя мне в глаза.
— Какое?
— Я кое-что придумал. Но ты должна мне довериться. Сможешь ли ты это сделать после всего случившегося?
Он всматривался в мое лицо, как будто пытался прочитать мои мысли, но в его глазах мелькал озорной огонек, как будто Ричард бросал мне вызов, как в детстве, когда перед нами стояла задача по камням перебраться через реку, не свалившись в воду. Тогда мне было всего восемь лет, но я не сплоховала. В итоге мне крепко досталось от Марджери за мокрые ноги и юбки. Но теперь… Недавние события научили меня не доверять мужчинам.
— Это опасно?
— Опасно? Нет. — Уголки его губ приподнялись. — Я и не знал, что ты трусиха, Анна Невилль!
— Я не трусиха! Но…
— Ты мне доверяешь?
Я нахмурилась.
— Да… — выдавила я из себя, напомнив себе, что Ричард — не простой мужчина.
— Тогда докажи это!
Он медленно провел руками по моей спине, а затем привлек к себе, не оставив мне ровным счетом никакого выбора.
План Ричарда, в чем бы он ни заключался и для осуществления которого ему было необходимо мое доверие, пришлось отложить на неопределенное время. Неугомонные валлийцы подняли очередное восстание, подавление которого потребовало присутствия герцога Глостера. Наше прощание было очень коротким. Внизу Ричарда ждал оруженосец, а армия уже выступила на запад.
— Вернусь, когда смогу.
Быстрый поцелуй, пожатие рук, внимательный взгляд…
— Я буду по тебе скучать.
Ричард окинул взглядом пустую комнату.
— Может, купить какого-нибудь питомца? Тебе будет веселее.
— Только не птичек! — выпалила я.
— Я подумывал о собачке. Она сидела бы у твоих ног и тявкала, предупреждая о приближающихся гостях! — сухо ответил Ричард, удивленный моей горячностью. — Но я не собираюсь ничего тебе навязывать. — Заметив страх в моих глазах, он смягчился: — А почему ты не хочешь птичек? Я и врагу не пожелаю иметь такого попугая, какого держит моя мама, но ведь есть еще певчие птички. Они сидят в клетке и никому не мешают…
