Нет, нет, что-то она не припоминает.
Нет, с именами, тем более.
Титюс расплылся в широкой улыбке облегчения.
– Вот и прекрасно! Потому что, скажу вам по правде, такое не часто встречается.
На дне термоса шоколад был более густой. Еще по глотку и одно печенье, последнее. Но он отдал его ей. Она же разделила поровну.
– Спасибо, – сказал он.
Пауза.
Он нахмурился.
– Что меня выводит, так это то, что сколько я ни бьюсь над этим, не вижу никакого другого кандидата, кроме одного. Одного!
Чело его разгладилось, пылая яростью.
В уголках губ у нее остался след от шоколада.
– Извините. Я начинаю нервничать, только представлю этот пронырливый сперматозоид. У вас шоколад остался, вот здесь, в уголках…
Он протянул руку и вытер след кончиком мизинца. Она не отстранилась. За все эти недели он впервые прикоснулся к ней.
– Мне нужно идти.
Он встал.
– Все бы хорошо, да только теперь мне придется каждый раз составлять отчет.
Она помогла ему уложить грязную посуду в корзину.
– Ах да! Я и забыл. Скоро Малоссена отпускают. Лежандр и следователь Кеплен не вполне с этим согласны, но их понемногу выводят на правильный путь.
60
Кудрие лично приехал за мной в следственный изолятор, даже в камеру зашел. Такое не часто случается, и нашего маленького капрала, должно быть, в этой лавочке боялись как огня, если судить по тому, с какой нежностью стали относиться ко мне за неделю до его посещения: отдельная камера после косметического ремонта, роскошная постель, отличное трехразовое питание, читай, сколько хочешь, витамины по часам, в общем, настоящий кошмар заслуженного налогоплательщика. Если в дверь моей камеры стучали, то только за тем, чтобы осведомиться, не нужно ли мне чего-нибудь. Мне даже пришлось настоять, чтобы убрали телевизор, лампу для загара и тренажеры.
– Если бы я знал, что вам здесь так хорошо живется, я бы и не подумал бросать удочки и бежать в комиссариат, чтобы вытащить вас отсюда, – пошутил Кудрие, вытаскивая меня из этого кокона.
Он все не унимался, пока инспектор Карегга вез нас к свободному миру:
– Я всегда подозревал, что у вас наверху есть длинная рука, Малоссен…
Мир почти не изменился за месяцы моего заточения. На предвыборных плакатах красовались физиономии кандидатов в президенты, но они были те же, что и всегда. Интересно, сколько мне надо было бы отсидеть, чтобы этот курятник хоть немного обновился? Тридцать лет по полной? Нет, мало. С другой стороны, я даже рад был увидеть знакомые физиономии: в глазах по-прежнему пустота, зато широкое небо над головами.
– Карегга и Силистри поймали друзей из Веркора, – объявил Кудрие, нарушив мою мечтательную задумчивость. – Они, оказывается, работали на Сенклера.
Я переспросил, будто сквозь сон:
– Сенклер? Сенклер из Магазина?
– Да, он же из журнала «Болезнь», – продолжил Кудрие. – Тот, который потерял из-за вас свое место в Магазине несколько лет назад, и тот, которого вы не так давно расписали лучше некуда. Такое впечатление, что инспектор Карегга служит в полиции только для того, чтобы вытаскивать вас из лап этого Сенклера, Малоссен. Ему спасибо надо сказать.
– Спасибо, инспектор.
– Не за что, – ответил Карегга, глядя в зеркало заднего вида, – вы избавили меня от бумажной работы в юридическом отделе.
Предвыборные обещания тянулись бесконечной чередой, перемежаясь с праздничными плакатами, возвещающими столетие кинематографа. Солнце сияло. Почки распускались. Голуби прели на теплом асфальте тротуаров.
Кудрие пустился объяснять:
– Вас случайно отобрали, Малоссен. Когда ваш брат Жереми пригласил Лемана сыграть себя самого в его пьесе, он впустил волка в овчарню. Чего только Леман там у вас не наслушался. В частности, он узнал, что Жюли объявлена наследницей Иова Бернардена. Эта история с Уникальным Фильмом весьма его заинтересовала.
Вот, значит, как, время развязки подошло? Мне вдруг так это все опротивело. Кто? Как? Почему? Какая разница… Нужно будет перекинуться парой слов с Жереми. Вот о чем я думал, пока машина везла меня домой… Предостеречь Жереми от соблазнов развязки.
– Все началось тогда, когда ваш близкий друг Сюзанна, хозяйка «Зебры», выставила Короля Живых Мертвецов, иными словами, когда она запретила ему присутствовать на показе Уникального Фильма.
Все-таки странное безразличие. Я целые месяцы метался в клетке своей мысли, всей душой жаждал раскрытия этой тайны, а теперь мне просто хочется спать, и только. Уснуть. На своей постели. На груди у Жюли. Под спокойный шелест каштанов, глядящих в наше раскрытое окно.
– Вы меня слушаете, Малоссен?
Я кивнул, что слушаю, а сам не мог отвести глаз от парадного города, дефилирующего за стеклами машины.
– Леман подумал, что можно неплохо на этом заработать, предложив единоличный сеанс Королю Живых Мертвецов, – продолжал Кудрие. – Он подкинул идею Сенклеру, который отправился к Королю. Король не сказал «нет». Пока старик Бернарден с сыном ездили в Австрию хоронить Лизль, Леман, Казнёв и Дютиёль обчистили дом в Веркоре. Когда Король увидел фильм, ему захотелось большего: купить его, но, чтобы все было легально, с подписанным контрактом и так далее. Сенклер вызвался уладить сделку. Король больше и не вникал ни во что. Некоторое время спустя он уже был владельцем Уникального Фильма. Акт о продаже, все по закону.
Да…
Да, да…
Лучше мне не знать, как Сенклер заставил старого Иова поставить свою подпись.
– Все остальное – инициатива этой банды. Они выполнили условия контракта, прикарманили барыши и могли бы ехать себе по домам. Но они предпочли остаться там и дождаться вас, Малоссен! Разослав эти фальшивые письма Френкеля с вашим почерком, они приклеили вам на лоб подходящий мотив. Они ждали вас. Они знали, что вы с Жюли должны приехать за Уникальным Фильмом. Они и факс вам отправили от имени старого Иова. Они же украли ваш грузовик. Девушка из гостиницы и студент Клеман – тоже их рук дело. Сенклер объявил всеобщую мобилизацию для борьбы с вами. Его правая рука, некто Казнёв, привлек еще пару-тройку банд из своих дружков. Просто невероятно, как Сенклер ценит вас. Он сам написал о вас длинную статью: «Пересадка преступных наклонностей»…
