мой любимый голос. Я выполняю его просьбу, хотя держать глаза открытыми целое испытание.
— Прости, что разбудила, — лепечу я. — Я замерзла.
Маркус плотнее укрывает меня одеялом.
— У тебя жар.
Наверное, мне это снится. «У вампиров же не может быть жара?» Меня уносит в темноту убаюкивающими волнами.
— Маркус, честно, я не знаю, как такое может быть. Есть предположение, что после жажды ее организм ослаб. Марианна вышла на улицу и простудилась, но… я не знаю. Давай подождем немного. Может это обычная простуда, хотя… — голос Роксаны доносится из глубины.
Я потягиваюсь медленно. Мышцы непривычно ноют. Мне жарко, и я откидываю одеяло.
— Любимая, — слышу я шепот. Приоткрываю глаза и вижу Маркуса. Он обнимает меня за талию. «Так вот чего мне жарко».
— Привет, — улыбаюсь я робко.
— Как ты себя чувствуешь? — лицо у него обеспокоенное.
— Отлично. Жарко, но я уже привыкаю.
Маркус целует меня в лоб, а я жажду большего, притягивая его к своим губам. Обожаю его целовать. Только вчера он злился на меня, но это было вчера.
— От тебя пахнет иначе, — улыбается он. Я прищуриваюсь.
— Мог бы просто отослать меня в душ.
— Нет, — смеется он, — я не это имел в виду.
«И чего он такой довольный?»
— Наверное, это все простуда.
— Мне нравится этот запах. Он похож на распускающийся цветок.
Я смеюсь, когда его губы касаются моего живота. Я вспоминаю сон.
— Сразу после жажды мне снился сон, будто у меня из живота расцветает золотой цветок, — шепчу я, блаженно улыбаясь. — Наверное, он и пахнет.
Маркус замирает. По его губам медленно растекается улыбка.
— Нарисуй, — шепчет он.
Мне нравится эта идея. Мои мысли мгновенно улетают к холстам. Я отчетливо вижу, как я буду изображать…
— Этот взгляд…вернись ко мне, малыш.
— Нарисую, — отвечаю я и целую его. Обожаю это делать. Хочу большего, но Маркус лишь ласкает меня. Я недовольно ворчу: — Ты мне отказываешь?
— Да, — улыбается он. «Ах! Он проказник!»
Фырчу на него и первой отстраняюсь. Маркус смотрит на меня таким влюбленным взглядом. Не вяжется это все с тем, что происходило несколько часов назад.
***
С того вечера все как-то меняется. Маркус становится привычным Маркусом, но я замечаю, как он ведет себя иначе. В постели он становится более сдержанным, следит за каждым моим шагом, и вижу я его по сути чаще, чем раньше, если не постоянно. Мы практически не разлучаемся. Я по несколько часов провожу у него в кабинете, читая книги, пока он занимается делами. При этом помогать ему он запрещает, объясняя это тем, что я не должна забивать себе голову.
Однажды мы возвращаемся к вопросу о реконструкции особняка моих родителей. И с того момента все мои мысли занимает именно этот проект. Я черчу планы тут же в кабинете под присмотром короля. Он настаивает на этом, и я не возражаю. Даже наше молчание не давит, когда мы находимся наедине.
И все бы ничего, но постоянные мысли о беременности не дают мне покоя. Я наивно надеюсь, что задержка обусловлена тем периодом слияния. Может, цикл сбился, уговариваю я себя. Становлюсь нервной, и все больше и больше впадаю в состояние близкому к истерии. На все расспросы Маркуса приходится искать отговорки. Якобы устаю или еще что-то. Трусливо боюсь сделать тест на беременность. Как только думаю об этом, меня колотит такая дрожь, что даже дышать становится трудно. Ия тяну в надежде, что все это мне только кажется.
Свою лепту вносят Роксана с Зодом в один из вечеров объявляя, что ждут малыша. Это приятный сюрприз для нас всех. Я улыбаюсь и искренне радуюсь за их пару, правда мысли мои занимают мои похолодевшие дрожащие руки. Роксана что-то объясняет, рассказывает про какие-то циклы, что мой всплеск, видимо, повлиял и на нее.
Конец наступает, когда понимаю, что тошнота по утрам это уже не шутки. Особенно в течение трех дней подряд. Меня все чаще буквально выворачивает от разных запахов. И когда в один из вечеров я не могу встать с постели, понимаю, что если я буду и дальше оставаться в неведении, то сойду с ума.
Две полоски на тесте, который я стащила еще неделю назад из медцентра, все равно становятся для меня шоком. «Не может быть!» Я повторяю это снова и снова. Жутко. Меня колотит так, что приходится присесть на край ванны, чтобы не упасть. Я обхватываю себя руками и раскачиваюсь. Чувство будто меня выкинули в море, и я не знаю, как скоро покажется земля, и в какую сторону вообще плыть.
Кое-как добираюсь до кровати и закутываюсь в одеяло, в бессильной попытке согреться. Мне сразу же мерещатся горячие объятья Маркуса. Я не представляю, как ему сказать о ребенке. Будет ли он счастлив от такой новости?
Король меня так и застает, сидящей на краешке постели, уткнувшейся лицом в колени.
— Марианна, тебе плохо? — мгновенно оказывается он рядом. Я поднимаю на него глаза и не могу сказать ему.
— Все в порядке, — качаю головой.
— Я позову Роксану.
— Маркус, не надо! — вскрикиваю я, резко поднимаясь. Вся комната начинает ходить ходуном, но я продолжаю, срываясь на крик: — Со мной все в порядке!
Я отступаю от него на несколько шагов. Отворачиваюсь, чтобы не смотреть ему в глаза. Слова срываются сами по себе.
— Я беременна.
И замираю в ожидании. Тишина длится несколько секунд.
— Черт! — слышу я приглушенный рык короля. «Вот и все. Как это обычно бывает». Я оборачиваюсь и встречаюсь с Маркусом взглядом. Мне кажется, что он зол на меня, будто я виновата во всем одна. Он делает шаг ко мне.
— Не смей к нам приближаться! — угрожающе оскаливаюсь уже я.
— Марианна, тише. Малыш, я…
— Я тебе не малыш, ясно?!
Я даже не слушаю его ответ. Выбегая из комнаты, хлопаю дверью со всей силы. «Пусть все знают, как я его ненавижу!!!»
Моя голова становится тяжелой. Тело предательски ноет. Тошнит и от себя, и от слез, которые подступают к горлу. А еще мне плохо по вине кое-кого, кто теперь внутри меня… Я пытаюсь вдохнуть, но это едва ли получается. Когда я захлопываю дверь своей комнаты, слезы уже бегут по щекам. Я как слепая добираюсь до кровати и сажусь на край. Прикоснуться к себе омерзительно. Там внутри меня что-то растет. «Это ошибка. Так не должно было быть. Ничего этого не должно было быть. Я должна была умереть еще в детстве от какой-нибудь болезни, в переулке сто лет назад, в темноте зимы, через
