– Не сегодня! Не сейчас! – значит, выход был, просто она его пока не видела.
Показалось, что целую вечность добиралась до хоздвора. Метка вопила. Даже если не так, как в тот момент, когда Лоуренс убивал Армана, забирая его силы, – всё равно дела у Делоне обстояли скверно, она чувствовала.
Дыхание сбилось на морозе, запустившем шипы в лёгкие. Кулаки сжались: ни одна из имеющихся сил не смогла бы перенести её за несколько миль отсюда – все были бесполезны. Невольно вспомнился Антуан с его детской мечтой стать портальщиком.
Дверь в воротах на хоздворе примёрзла, огорошивая этим обстоятельством до слёз. Решимости было столько, что она готова был перелезть наружу по сугробу, собранному недалеко от ворот у стены. Сегодня здесь по приезду от лумеров немного поиграли в снежки. Очень ловко, надо сказать, летели… Антуан проиграл под хохот г-жи Иларии и сира Рафэля.
– Птички мои, снежные энджелы! – невероятная идея ударила в затылок. Мари протянула к сугробу руки, вспоминая, какие пассы делал пальцами Арман – это было нетрудно. Всё, что делал он, запоминалось моментально.
Снежный пласт заворочался, поднимаясь пылью и оформляясь в два странных силуэта, которые назвать птицами можно было бы с большой натяжкой.
Мысленный приказ заставил их порхать, корректировка желания – и два снежных энджела взмыли в воздух. Движение руки и представленная картинка окна Армана со стороны призамкового двора – силуэты растворились в темноте. Не особо веря в успех, но так было легче – она хотя бы предпринимала что-то, – создавала вторую пару. Эту запустила с приказом найти окно сира Марсия.
Ещё пара. И четвёртая! Сколько их получилось в итоге, Мари не считала. Сугроб заметно уменьшился, а она всё лепила и лепила снежных энджелов, вдруг какой-то из них рассыпется в воздухе, не долетит…
Жажда вернулась, напоминая о себе так нестати. Хоть сугроб доедай… Остановилась перевести дух и поняла – метка замолчала. Прислушивалась к телу какое-то время – нет, не показалось. Опасность миновала. Благодаря ей? Анри получил письмо и с Оливером уже там, у Делоне? Или, всё-таки, была ложная тревога? А может, и сами справились?
Резерв требовал пополнения. «Надеюсь, я не превращусь из-за тебя в водяного с обвисшим брюхом?» – мысленно проворчала в адрес Армана. На кухне всласть напилась и спокойная вернулась в комнату, по дороге предусмотрительно вернув образ Мариэль.
Да, Жанетта успела написать строчку Ленуару, однако дошло ли письмо по адресу?
– Ответил? – спросила Мари, снимая плащ и разуваясь.
Жанетта отрицательно покачала головой.
– Ложись, спи, до утра ещё далеко, – раздеваться не стала, легла в одежде поверх покрывала, зевнула. – Что это было, я так и не поняла…
Перебросились парой фраз и затихли. Жанетта уснула, на этот раз быстрее: рядом находилась госпожа, а не юноша. Вслед за субреткой провалилась в сон Мари, ненадолго.
Кажется, прошёл час, когда нечто толкнуло во сне, и она резко села, подчинаяясь первой мысли о новой опасности. Но метка вела себя спокойно – зато знакомая жажда подступила.
«Куда ты деваешься, зараза?» – обратилась к выпитой воде, которой, наверное, уже можно было бы наполнить лохань для купания. Потопала в туалетную комнату, справила нужду и, ругая новый дар на чём свет стоит, поднесла лицо к кадке. Фонтанчик услужливо поднялся к губам.
Вдруг слух уловил мужское бормотание, доносящееся из спальни. Мари осторожно выглянула. У кровати стоял, покачиваясь, Лоуренс с бутылкой в руке. Он пьяно присел на край, а потом и вовсе разлёгся, опрокинувшись спиной и умудряясь даже в лежачем положении пить из горлышка.
– Ма-ри-эл-ль, малы-ышка мо-я! Про-сы-пай-ся! Твой-й хо-зя-ин при-шёл-л! – протянул он, переворачиваясь на живот и заползая рукой под покрывало, к ноге Жанетты.
Жанетта пискнула, рефлекторно подбирая ноги к животу и собираясь в комок. Как вдруг грубый бас, идущий от двери в уборную, скомандовал:
– Мариэль, не бойся!
В ментальном даре есть свои преимущества: бабушкина прозорливость и матушкино влияние действовали как катализаторы вариантов идей. Покажись Марой перед Лоуренсом, который ростом был выше Мариэль на голову, у принца было бы преимущество. А эту сволочь нужно было не удивить – напугать. Дать понять, что в эту спальню ему дорога заказана. И ещё лучше – обездвижить Его высочество, а потом передать в руки инквизиторов.
Одежда Рене не была рассчитана на тот объём, с помощью которого сейчас один разозлившийся метаморф собирался выбить дух из одного пьяного принца. Пришлось спешно избавляться от неё.
Лоуренс, услышав мужской голос, оставил свои шалости и вернулся в вертикальное положение, с интересом уставившись в сторону источника звука:
– М-мари-эль, – хихикнул, – ты раз-раз-вле-ка-ешь-ся без ме-ня? Н-ну, п-покажись ге-рой!
В комнату, нагибая голову под притолокой, шагнул Джером, широкоплечий, с голым торсом и бёдрами, обёрнутыми влажной простынёй, до этого сохнувшей рядом с лоханью.
– Не высовывайся, Мариэль, – пробасил он. – Ты кто такой, бессмертный, что ли?
Воспользовавшись паузой, Жанетта отползла к спинке кровати и прикрылась покрывалом, натягивая его испуганно на лицо. А Его высочество поперхнулся от удивления и забыл про цель визита, глядя снизу вверх на приближающееся тело со взбугрившимися мышцами на протянутой руке. Мариэль, разумеется, никогда не видела Джерома раздетым, зато память Маши услужливо подсунула фотографии накачанных спортсменов-культуристов.
Лоуренс, от смеха хватая ртом воздух, вытянул руку с бутылкой:
– Т-ты же ко-конюх, н-нет? Ах-ха-ха, м-моя ма-лыш-ка любит б-большие размеры! – повернулся к пискнувшей Жанетте и взмыл вверх. У мышц лже-Джерома было своё преимущество: рука легко оторвала принца от кровати, подняла над ней и отбросила к стене.
Вместо того чтобы атаковать магией, Лоуренс закатился смехом, подавился им, закашлялся и под взглядом конюха, скрестившего руки на груди, хлебнул из бутылки, жестом прося дать ему время прийти в себя. Как тут было не вспомнить версию Анри про униженного пьяного принца!
Джером нетерпеливо поднял сидящего так, что пуговицы, сопровождаемые треском одежды, посыпались с полурасстёгнутого камзола на пол.
– Ещё раз тебя спрашиваю, ты кто такой? – грозно спросил Джером, фиксируя горло Лоуренса у стены. Мариэль не знала, как сделать так, чтобы не убить сволочь, а лишь отключить его сознание. Поэтому тянула время. – Совсем страх потерял – строить порталы в спальни молодых сирр?
Лоуренс если и страдал, то от смеха. Выпучив глаза с навернувшимися слезами, простонал:
– Я – п-принц, а ты, хи-хи,– ко-ню-ух, – будучи не в силах прекратить смех, давился эмоциями. – М-мариэль, малы-ышка, так п-преданно защищала Делоне, а в результате п-ф-фыр – с конюхом! Н-надо ему с-сообщить, п-пусть перед смертью п-порадуется…
