— Попроси у бугра, чтобы записал ливер Фиксы на твой счет. Объясни ему ситуевину, вдруг проникнется. Тогда мало-мало долг отобьешь.
— Ну, тоже вариант. А вообще, знаешь, что странно с этим утырком? Он когда затихарился по соседству, начал на пацанов уродов натравливать!
— Винт, ты завязывал бы на скачке ширевом баловаться. Кабан если выкупит, глаз на жопу тебе натянет!
— Да иди ты в пень, Шуруп. Если сам по вене прозрачного пускаешь, мне-то свои косяки не записывай. Думаешь, он просто так там заныкался? Я же сразу ему на хвост упал, сам все видел. Говорю, падла эта бегунов науськала, ты сам ведь видел, как там уроды возбудились, со всей малины сбежались.
— Гонишь, небось?
— Отвечаю! Кабан с Сиплым припухли от говнюков в том доме отстреливаться. Жрач чуть не насадил Кабана на кукан. Тот на кипеше наружу выскочил, давай этого ногами буцкать, когда я его теплого притаранил. Я на измену упал, думал, наглухо его закатает, но этот здоровый оказался, сопит себе в две дыры. Повезло, а то если бы наглухо, Барсук бы нам устроил анальный смотр.
— Если он, в натуре, может уродами рулить, тут уже за Тритона нервничать придется, а не за Барсука. Ты сам знаешь, что он за резких нифелей с пацанов спрашивает, как с сук.
— Ну, а че ты хотел, а, Винт? Те нифеля потом для него такие вопросы решают, что ни один пацан не впишется. Гвардия у него, епт. Вот он и качает за них, до талого.
Машина заскрипела тормозами и встала.
— Все, прибыли. Базар на ноль, сейчас бычков выгружать будем.
Мур с дубинкой встал с места.
— Так, фраера, сейчас тихонько, без суеты и паники, двигаем на выход. Кто будет бучу гнать — схлопочет по почкам. Так что держите свои поддувала закрытыми и не рыпайтесь без команды.
Он достал связку ключей и принялся отпирать клетки по очереди. Второй мур выпрыгнул из кузова и откинул борт. Дикарь с кряхтением выполз из тесной клетушки и с трудом разогнул задеревеневшую спину. Руки, стянутые пластиковыми хомутами, затекли настолько, что он их вообще не чувствовал. В таком состоянии «затевать бучу» было крайне неразумной затеей. Чувствовалось, что муры плотно занимаются добычей людского ресурса: процедура обработки «свежего материала» у них обкатана до мелочей.
Зажмурившись от слепящего солнца, Дикарь на секунду притормозил, за что заработал тычок стволом автомата под ребра. Вместе с ним из машины вынесли Сухаря, все также пребывавшего в беспамятстве; пинками выгнали Луня, Налима, парочку явных свежаков, которые смотрели вокруг ничего не понимающим взглядом, и диковатого на вид рейдера, заросшего рыжей бородой до самых глаз.
Их выгрузили посередине двора, огороженного бетонными плитами с колючкой по верху. Над территорией возвышалось несколько смотровых вышек, в «вороньих гнездах» которых можно было рассмотреть стрелков. С одной стороны двора находились не слишком впечатляющие ворота; с другой двор примыкал к длинному зданию склада, по краю которого шел задранный над землей метра на полтора пандус — видно, предназначался для удобства загрузки подъезжающих грузовиков. Судя по маячившим за закрывающимися воротами железнодорожным путям, их привезли прямиком на муровский стаб, а по совместительству еще и «ферму». Те самые склады и пакгауз, о которых толковал Налим этим утром.
Охрана построила их шеренгой, пинками и зуботычинами принудив опуститься на колени. После такой не слишком комфортабельной поездки это было несложно — все пленники, как и он, страдали болями в затекших спинах и конечностях, попадали на землю как мешки с картофелем. Исключение сделали только для Сухаря: поскольку он был в отключке, его просто положили рядом с их неровным строем. Дикарю опять досталось — обозленный Кабан крепко приложил ему по ребрам, явно отыгрываясь за смерть своего подчиненного и прочий попутный негатив.
После этого из здания склада к ним направился мур, выделявшийся среди всех остальных ренегатов. Во-первых, у него не было в руках никакого оружия, за исключением кобуры с пистолетом на поясе. Во-вторых, очень уж он отличался от прочих своей фактурностью — поджарый, атлетично сложенный. И то, как он себя вел среди остальных, сразу давало понять, кто здесь подчиненный, а кто один из местных «бугров». На эту же мысль наталкивало и поведение остальных Чертей.
— Я же вас, вроде, на зачистку отправил, а не за материалом?
— Барсук, да мы попутно прихватили. Подвернулась по пути группа рейдеров и парочка свежаков.
— Ладно, давай глянем, что тут у вас.
Глядя на Барсука, Дикарь понял, откуда тот получил свое прозвище. Несмотря на моложавый вид, его виски покрылись сединой, делая шевелюру и впрямь похожей на шкуру зверя, подарившего ему эту кличку. В остальном он ничем не походил на лесного увальня. А еще кваз вспомнил, что именно с этим человеком трепался по рации Буран, когда они выскочили из свежего кластера перед Флюгером. И, если судить по их тогдашнему разговору, от этого типчика не стоило ждать ничего хорошего. Как, впрочем, и от остальных муров.
Барсук между тем занялся каким-то непонятным осмотром. Свежаков забраковал сразу.
— Этих двух и того, что в отключке, в загон.
После этого Барсук ненадолго задержался взглядом на бородатом рейдере.
— Кто такой?
— Борода, — мужик шепелявил, словно у него не хватало половины зубов во рту.
— А с зубаткой чего?
— С лотером неудачно сцепился. Не отросли еще.
— Ну, теперь уже не отрастут. Тоже в загон.
Точно такая же судьба ожидала и Луня, его определили в первую группу. Когда дело дошло до Налима, Барсук притормозил и даже соизволил потрогать того за голову, несмотря на все попытки сопротивления, оказываемые трейсером. Похоже, бугор ренегатов отсеивает их по каким-то своим, непонятным пока, критериям.
— Так, этого на фильтр.
После этого очередь дошла и до Дикаря. Барсук уставился на него невидящим взглядом, словно пытался просветить его насквозь, как рентгеном. И ощущения были не самые приятные, словно кто-то копался у него внутри. Видимо, не обнаружив того, чего хотел, мур нахмурился.
— Как вы этого взяли?
— Да эта вот ублюдина наглухо Фиксу привалила! — Кабан со злостью схватил Дикаря за волосы и с силой задрал ему голову, заставляя смотреть снизу вверх — По беспределу пописал его пером и едва в кусты не жухнул. Если бы Винт его не тормознул, так бы и слинял, падла.
— Винт, сюда!
Из-за спины Дикаря вытек подвижный, словно ртуть, человек. Судя по моторике, он явно занимался в своей прежней или нынешней жизни каким-то видом восточных единоборств. Плавные, кошачьи движения, не показушные, а ставшие естественными после долгих тренировок, выдавали его с головой. Это был один из муров, что ехал с ними в грузовике. И, похоже, как раз он и был носителем того странного дара, с помощью которого Дикаря дважды сегодня вырубили.
