на их лицах.
Ни один из мужчин не был бы дураком, и оба должны были бы уметь контролировать свои эмоции, но услышать женский голос, говорящий по-английски с идеальным акцентом посреди ночи во французской крепости, было слишком большой неожиданностью даже для них. Выражение их лиц быстро стало оборонительным, глаза расширились. У одного из мужчин, как заметила Констанция, были глубокие карие глаза и черты лица, которые поразили ее.
По телу ее пробежала дрожь. Это было все равно что смотреть в зеркало или на портрет своего предка. Конечно… Она сделала еще один шаг вперед. Глядя на лицо индейца, она поняла, что ей нечего терять. Отбросив осторожность, она сняла шляпу. Светлые волосы, которые она собрала в пучок, рассыпались, обрамляя лицо, которое больше не было в тени.
Кареглазый индеец смотрел на нее так, словно увидел привидение. - Конни?”
•••
Констанция чуть не упала в обморок от потрясения. Внутренняя решимость, которую она всю жизнь культивировала в себе, сила воли, поразительная способность к лицемерию и отработанное умение противостоять самым враждебным ситуациям - все это исчезло - ничто не подготовило ее к этому.
Кареглазый Абенаки вскочил с табурета и обнял ее. Она посмотрела ему в лицо, такое странное и чужое, но в то же время такое знакомое. Там было все, что она помнила - его глаза сверкали, словно отблеск драгоценной детской невинности.
- “Когда я увиделА этот нож, то не поверила своим глазам. Я думала, ты в Индии” - прошептала она.
- “Я думал, что ты умерла.”
Она выпрямилась и встала, отойдя в сторону, чтобы лучше видеть его. Внезапно она разразилась неудержимым смехом. - О, Тео! Как же ты стал краснокожим индейцем?”
- “Как же ты оказалась на свободе во французском форте?”
- “Это долгая история.”
- “И моя тоже.”
Они снова замолчали, удивленно глядя друг на друга. Им так много нужно было сказать друг другу, что они не знали, с чего начать. Констанция взяла себя в руки. Она сунула руку под платье и вытащила маленький сложенный листок бумаги, который сунула ему в руки.
- “Ты должен передать это британскому генералу. В нем излагаются планы обороны форта.”
Тео даже не взглянул на него. - “Ты можешь принести его сама. Если ты нас выпустишь, мы сможем сбежать все вместе.”
Констанс заколебалась. Все было не так, как она ожидала, и все происходило слишком быстро. Она знала, что должна благодарить Бога за воссоединение с братом, несмотря ни на что. Она смотрела ему в глаза и хотела, чтобы между ними ничего не было.
И все же … что-то в глубине души подсказывало ей, что нужно действовать осторожно. Она сказала себе, что это был шок, но это была не вся правда. Воссоединение давно потерянных братьев и сестер могло бы стать поводом для радости, но это было нелегко и непросто. Он уже не был тем, кем был раньше, и она тоже. Она не могла просто броситься в его объятия, как будто последних трех лет не было, и доверить ему свою судьбу.
- “Если я пойду с вами, французы узнают, что я их предала, - сказала она.
- “Это не имеет значения.- Тео потянул ее за руку, подталкивая к двери. - Все, что меня волнует, - это то, что мы снова вместе. Теперь я женат, Конни. У меня есть сын. Абигейл и Калеб. Я хочу, чтобы ты познакомилась с ними, чтобы пополнить нашу семью.”
- “Разве ты не хочешь отомстить генералу Корбейлю?”
Тео уставился на нее, не в силах больше удивляться. - “Это ты прислала мне письмо? - Он быстро соображал. - “Так он здесь?”
- Спит в своей постели.”
- “Тогда пойдем прямо сейчас. Мы убьем его и сбежим прежде, чем кто-нибудь поднимет тревогу.”
Констанция чувствовала, что ночь движется совсем не так, как ей хотелось бы. Она удивлялась, как могла чувствовать себя настолько оторванной от собственного брата, мальчика, с которым она выросла. Но у нее уже не было никаких оправданий. Она последовала за Тео к двери.
- Подожди!- позвал его Моисей. Пока Констанция и Тео разговаривали, Мозес наблюдал за ними из окна, выходящего во двор. - Сейчас придут стражники.”
Тео подошел к двери сбоку. - “Мы возьмем их, когда они войдут.”
- Нет, - взмолилась Констанция. - “Вы заперты в крепости с пятью тысячами французских солдат. Один выстрел - и они все обрушатся на нас. Они убьют тебя как шпиона, а меня как предателя. Мы никогда не отомстим за себя Корбейлю.”
Тео помолчал. Его поразила нерешительность. Все инстинкты подсказывали ему, что он должен сражаться. Но он не мог не обратить внимания на умоляющий взгляд сестры.
За дверью послышались голоса. Констанция слышала, как капрал здоровается с охранниками и настаивает, чтобы они не шли дальше. Задвижка скользнула в сторону.
- “И что же ты предлагаешь?”
•••
У сержанта Бартье был нюх на неприятности. Если люди уклонялись от службы, если солдат брал больше своей доли пайка, если квартирмейстер пытался обмануть компанию, Бартье мог это сказать. Вот почему старшие офицеры полагались на него, а подчиненные боялись.
Он понял, что что-то не так, когда вошел в тюрьму. Дверь была заперта на засов; оба пленника сидели там, где он их оставил, на своих табуретах в дальнем конце комнаты. Но почему здесь присутствовала жена генерала? Почему охранник у двери был заменен капралом Дюшамбоном, печально известным нарушителем спокойствия? Волосы на затылке сержанта встали дыбом, и это было очень неприятно.
- Вам не следует здесь находиться, мадам, - сказал он Констанс.
Она повернулась к нему с властным взглядом. - “Может быть, вы хотите поделиться своим мнением с генералом? Он подумал, что это могут быть английские шпионы, и попросил меня проверить, говорят ли они на этом языке.”
У Бартье было много причин сомневаться в этом. Он быстро подсчитал в уме и пришел к выводу, что ни одна из этих причин не стоит того, чтобы беспокоить генерала посреди ночи. - “И что же вы узнали от них?”
Констанция пренебрежительно пожала плечами. - “Они настоящие дикари. Они такие же английские шпионы, как и я. Ты должен отпустить их.”
