— Всё равно. У нас нет ничего, кроме наших клятв.
Осталось уплатить Цену Огня за великую победу. Пора стать тем, кем он на самом деле хочет стать.
— Отпусти его! — приказал Людвиг.
Рыцарь обернулся и с удивлением посмотрел, но выпустил раненого.
— У вас остаются ваши жизни, — сказал Людвиг. — Мы не будем платить цену Огня. Уже заплатили. Мы отпускаем пленных.
Остин возмущённо кашлянул. Ветеран Мейсон замычал. Да и остальные не выглядят довольными. Но рыцари Огненной кавалерии никогда не будут спорить с командиром на глазах у врага.
— Ты не шутишь? — спросил аниссар.
— Мне кажется, что я вряд ли когда-то смогу шутить.
— Нет, нельзя доверять красным плащам. Однажды ошибки прошлого…
— Только ни слова про эти сраные ошибки! — Людвиг сплюнул кровь. — Все говорят, что они не должны повторяться, но они всё равно повторяются. Хоть бы кто-нибудь понимал, что это такое.
— Может, надо следить за своими ошибками, а не за чужими? — заметил Эйнар.
— Ценное замечание, — сказал командир аниссаров.
— Пленные Ветра и Леса останутся при них, их могут убить, но точно не сожгут. А вы проваливайте.
Людвиг чувствовал взгляды ненависти соратников в спину. Но пусть смотрят. Взглядом невозможно ранить. Эту черту он не пересечёт.
Аниссары переглядывались между собой. Те, кто мог вставать, собрались в кучку.
— В таком случае ещё увидимся, красный плащ.
— Надеюсь, что нет, — ответил Людвиг. — Идите, пока можете.
Кочевники и выжившие телохранители короля уходили, поддерживая раненых, но постоянно оборачивались, ожидая нападения в спину. Никто не нападал. Приказы командира Огненной кавалерии так просто не нарушаются. Живого командира.
— Подожди меня в стороне, — шепнул он Эйнару. Ещё не хватало, чтобы северянина убили за компанию. — Только не спорь, а то дам в морду.
— Кем ты себя возомнил, сопляк? — сквозь зубы проговорил Остин, когда вокруг Людвига остались только красные плащи.
— Огонь должен получить своё, — вторил ему Мейсон. — Цена Огня будет уплачена! Этому ритуалу уже…
— Я пока ещё ваш командир, — сказал Людвиг.
— Ты временный командующий. Герцог назначит нового. И новый уплатит то, что должно. Огонь своё получит.
— Может быть. Но пока я ваш главный. Хочешь бросить мне вызов?
Их силуэты обведены зелёным, но ни один не собирался бить.
— Занять холм, держаться до прибытия основных сил! — приказал он. — Раненым помочь. Пленных отпустить. Выполнять!
Рыцари разошлись, тихо ругаясь между собой, но Людвигу плевать. Он подошёл к Эйнару, который стоял на коленях у погибшего коня.
— Жаль его, — сказал нордер и шмыгнул носом. — Мало его знал, но он столько для меня сделал. Прощай, Мёрфи.
— Мне жаль, брат. Я устал. Давай посидим.
Они сели на помост короля. Вокруг лежали трупы, но они давно не пугали. Мертвецы не такие опасные, как живые.
— Когда я приду в себя, я тебя так отделаю, — сказал Людвиг. — Какого хрена ты вернулся?
Эйнар засмеялся.
— Что такое?
— Пока я мчался сюда, я придумал речь, чтобы ты, как её услышишь, всё бросил и пошёл со мной.
— И что я должен услышать?
— Я всё забыл, пока мы дрались с великаном.
Людвиг фыркнул.
— Это твоё, — нордер снял кольцо. — Не потеряй.
— Я же просил отправиться к Ханне.
— Лучше я привезу тебя, целого. Я и верёвку приготовил, если ты откажешься. Давай-ка перевяжем раны.
Пока Эйнар доставал бинт, Людвиг смотрел на побоище. На мёртвых телохранителей, аниссаров и слуг, защищающих короля.
— Почему некоторые рискуют жизнью и отдают её, чтобы спасти кого-то? А другие, как я, наоборот, рискуют, чтобы убить ещё больше людей?
— Я-то откуда знаю?
— Это был… — Людвиг задумался. — Риторический вопрос. И в смысле, откуда ты знаешь? Ты сам бросил всё и отправился в самое пекло за мной.
— Я не знаю. Прижми получше, — Эйнар продолжил бинтовать плечо. — Ты сказал найти дом, за который можно сражаться. Но ведь дом, это просто стены и место на клочке земли. Важно другое. Люди, ради которых ты живёшь и которым ты нужен. Вот их надо защищать, а кроме тебя я никого и не знаю. Когда-нибудь я найду тех, кто меня примет, но пока буду драться за тех, кто есть. Я слишком часто видел, как погибают друзья. Но в этот раз смог этому помешать.
— Значит, мне нужно чувствовать себя польщённым, — Людвиг сплюнул набежавшую кровь и потёр болевшее ухо. — Оно целое?
— Синее и похоже на гриб. Но заживёт.
— Надеюсь.
Людвиг вытер меч и убрал в ножны.
— Всё что делаю, это к худшему. Я решил, что должен быть красным плащом и сделал всё для победы, хотя думал, что умру. Надеялся на это, чтобы окончательно не превратиться в чудовище. Но я выжил, мы победили, но у меня чувство, что я проиграл.
— Ты же спас пленных.
— Отец может отменить приказ.
— Главное, что ты не будешь в этом виноват.
Людвиг хмыкнул и вытер кровь с губы.
— Какая разница, если из-за меня погиб целый город?
— Слушай, брат, — Эйнар затянул повязку и положил руку на целое плечо. — Я кое-что в этом смыслю. Нельзя, чтобы чувство вины уничтожало будущее. Знаю, к чему это приводит. Не только нас, но и весь сраный мир. Все только и внушают вину, за себя, за предков и долбанные ошибки Старого мира. Всё это становится манией, этим, оправдывают всё, что можно. Нужно жить и пытаться понять, что именно ты совершил неправильно. Подумай, мог ли поступить иначе в тех же условиях, а не пожирай себя заживо. Как ты меня однажды простил, так прости себя сам. Говоришь, что постоянно сбегаешь, из боя и откуда-то ещё, а сегодня…
— Хотел сбежать от жизни, да. Но я с детства мечтал служить в Огненной Кавалерии. И когда меня приняли в отряд…
— А может не надо следовать желаниям, которые не твои? Ты пытаешься доказать отцу, что ты храбрый и мужественный, как я доказывал всем, что не виноват в смерти брата. Но знай, Виги, сила не в том, чтобы прикончить побольше врагов, а суметь жить, не сдаваясь. Умей примириться с собой и живи дальше. Если ты сможешь принять себя, вот это и будет настоящее мужество и стойкость. Докажи лучше это, а врагов я и сам научился кромсать.
— Я попробую. Раз ты рискнул всем, чтобы это сказать. Долго думал об этом?
— Да я несу всё, что придёт в голову, — Эйнар засмеялся. — А вот теперь тебя ждёт самый сложный бой.
На холм поднимался отец в окружении телохранителей и генералов. Взбешённый, судя по красному лицу. А с ним шли рыцари Остин и Мейсон.
