– Ровно настолько, насколько вы захотите им поверить.
Эйрик неожиданно ощутил ужасную усталость. Клаус Хедегор не был плохим человеком. По-настоящему плохие люди встречаются редко. Он был обычным чиновником, спокойным, рассудительным, но вместо крови у него по венам текли чернила, а сердце билось точно, как метроном.
– Пожелай вы честного суда, вы выдвинули бы обвинения не только против меня, но и против вашей дочери Эльсе.
– Ведь это ее видели слуги, и ее обувь была испачкана, разве нет? Меня вы схватили лишь потому, что ваша дочь не вспомнила ничего, что делала ночью, и не смогла объяснить, почему ее туфельки вымазаны лошадиным навозом.
Судья разглядывал свои переплетенные пальцы. Он не злился – по крайней мере, Эйрик не чувствовал исходящей от него злости. Может, потому, что точно знал, кто управляет ситуацией.
– У вас нет детей, преподобный.
– Бог рассудит, – равнодушно отозвался Эйрик. – Вы же знаете, что меня не в чем обвинить. Нет ни единого человека, кто пострадал бы от моего – якобы – колдовства.
– В таком случае вам нечего опасаться, – с легкой улыбкой ответил судья.
Альвхейм
Магнусу редко снились сны, а когда снились, он путал их с реальностью и очень страдал от этой размытой грани. Вот ты просыпаешься – но вынырнул ли ты в настоящую жизнь или все еще лежишь в кровати, обнимая жену? Временами Магнусу требовалось проснуться несколько раз, чтобы ощутить наконец свободу. Иногда из этого состояния его спасала Лауга. Она появлялась в его видении, как ангел, брала за руку и выводила наружу.
На сей раз он очнулся в супружеской спальне, где серебряными и золотыми нитями по изумрудному бархату балдахина были вышиты чудесные птицы. Лауга уже не спала. Она сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Лицо у нее было спокойное и задумчивое. Аульва поймала взгляд мужа в отражении и повернулась, ожидая, что он ей скажет.
– Эйрика казнят. – Магнусу не понравилось, как звучат эти слова: как колокол, возвещающий беду, как нечто неизбежное и непоправимое. Всего минуту назад Магнус стоял среди небольшой группы людей и наблюдал, как над его другом, привязанным к шесту, произносят молитву. Он хотел пошевелиться, закричать, но силы сновидения не позволили ему даже открыть рот, когда палач поднес факел к дереву под ногами пастора. Хорошо одетый мужчина, стоявший рядом с Магнусом, щелкнул языком и посетовал на то, сколько дерева ушло на костер, а ведь могли бы обойтись и виселицей. Лицо Эйрика было напуганным – таким Магнус никогда его не видел. Когда огонь подобрался к его ступням, он закричал, как дикое животное, которому перерубило лапу капканом.
Дальше Магнус смотреть не стал. Его вытряхнуло из сна резко и внезапно. Он по-прежнему ощущал едкий запах дыма, который пробирался в горло и вызывал кашель. Лауга опустилась на постель рядом с ним. Последнюю неделю они провели в бесплодных попытках достать Эйрика из темницы. Магнус не хотел возвращаться к Дисе с пустыми руками и спал мало, урывками, вновь и вновь возвращаясь в Бессастадир даже в сновидениях. Но ни во сне, ни наяву подобраться к Эйриковой темнице не удавалось. Казалось, ход загораживала каменная стена – с той, правда, разницей, что каменная стена пропустила бы их. Но сейчас никакими способами не получалось не то что вытащить, но даже обратиться к Эйрику.
– Что ты собираешься делать?
– Думаю, надо сказать Дисе.
Лауга сжала его руку, а затем прижалась лбом ко лбу. Еще ни разу видения не обманывали Магнуса.
Остаток дня, прежде чем отправиться в Вохсоус, он провел за книгами. Их в усадьбе аульвов было множество. Многие считают, что самое ценное, что есть у народа, живущего в скалах, – это золото, но Магнус знал, что на самом деле это книги. Эйрик был с ним согласен. В архивах их дома можно было отыскать манускрипты на любой вкус. Магнус любил проводить время в библиотеке и неспешно разбирать церковные тексты, но прямо сейчас ему требовалось нечто совсем другое.
Несколько раз слуги приносили хозяину маленькие фарфоровые чашечки, до краев наполненные кофе. Исландия, где он родился, еще не успела познакомиться с ним – до того дня, когда ученый муж Арни Магнуссон одолжит у своего товарища четверть фунта кофейных зерен, оставалось еще тридцать пять лет. Но мир аульвов жил по иным часам: как будто немного впереди и немного позади.
Допивая третью чашку, Магнус наконец нашел что искал. Он откинулся на стуле и потер глаза.
Вохсоус
Бесы не вернулись ни в тот же день, ни на следующий, ни через неделю. Не появились и Магнус с Лаугой. Диса ждала их возвращения у берега озера. Слабость потихоньку покидала ее тело, хотя ходить на большие расстояния ей все еще было сложно.
Как-то раз она отправилась на прогулку, надеясь, что ветреная пасмурная погода наведет ее на мысли. Море беспокоилось, и рыбаки даже не рискнули отправиться ловить рыбу: так и стояли рядом со своими лодками, держась за удочки, как за мачты, и сетовали на непогоду. Дису они не заметили.
Теперь она уже жалела, что выпустила чертей. Сейчас их можно было бы наслать на судью, взять его измором, заставить отпустить Эйрика. А она даже проклясть его как следует не может – да что за ведьма такая?! Диса стыдилась своей бесталанности. Тоура многому ее научила: принимать детей и привораживать, лечить чирьи и снимать жар… Но настоящему ведовству, ученому, Диса так и не обучилась, даже живя бок о бок с самым могущественным колдуном Исландии. Она могла погубить скот, могла разбудить злых духов, но все это было бесполезно, когда дело касалось Эйрика. Какой же дурой нужно быть!
Она остановилась, когда увидела человеческую фигуру на берегу. Сперва подумала, что это вернулся Боуги с дурными новостями (в последнее время новостей она ожидала только дурных), и испытала облегчение, когда разглядела Магнуса. А в следующее мгновение ее сердце подпрыгнуло к самому горлу. Магнус шел один, высокий и прямой, и лицо у него было мрачнее тучи. Белая рубашка вздувалась парусом вокруг стройной фигуры, глаза потемнели до цвета черного песка под ногами. Облегчение тут же сменилось тревогой.
– Я видел сон, – сказал Магнус вместо приветствия. – И в этом сне Эйрик горел.
Диса ничего не ответила. Ее собственные внутренности охватило пламя. Ей захотелось расплакаться, но вместо этого она развернулась и направилась в дом. Если она заплачет сейчас, то будет рыдать и рыдать, и не остановится до самой казни. Этого нельзя было позволять. Мысли ее словно покрылись коркой льда.
…Расположившись в бадстове, Магнус поведал Дисе и Арни, как они с Лаугой снова и снова пытались подобраться к Эйрику, но все впустую.
– Бесы тоже сгинули, – кивнула Диса. Она уже поняла, что ждать их возвращения бессмысленно. – Значит, темницу охраняют чары, мимо которых не пробиться. Можно больше не пытаться вызволить Эйрика. Нужно, чтобы судья сам его отпустил по доброй воле. Я долго думала над этим…
