— И это — спасение, так? — переспросил Сет. — Я скажу иначе. Я говорю, что это — направленное действие против наследия нашего владыки и против труда самого Императора.
— Как ты можешь говорить такое? — возмутился Данте.
— Ты слишком благороден, потому и не понимаешь. — Сет шагнул к нему вплотную. — Это не спасение, это замена. Новые воины будут носить цвета ордена, но без ярости Сангвиния они будут Расчленителями лишь по названию. Весь срок на посту магистра я вел войну против нашего гнева, стремясь подчинить его и использовать против врагов. Мы и есть ярость! Со времен Амита, нашего необузданного владыки, и по сей день — мы несем в крови раскаленный добела гнев Сангвиния. Это — наш дар и наше бремя. Изъян, и ничто иное, делает нас теми, кто мы есть. — Он сжал кулак перед лицом Данте и понизил голос. — Мы не существуем без этой борьбы внутри. Он хочет сделать из нас Ультрамаринов в красной броне. — Сет отвернулся, скользя взглядом по мертвым легионам Кровавых Ангелов. — Моих воинов осталось совсем мало — истинных Расчленителей. Когда мы умрем, нашего ордена не станет, пусть эти новые порождения и примут наше имя. Это предательство, не награда. Жиллиман еще пожелает, чтобы мы погибли побыстрее и его собственные воины встали на наши места.
— Габриэль!
Сет махнул рукой.
— Открой глаза, Данте. Эти Неназванные Сыны — это же легионы во всем, кроме имени. Я говорил с новоприбывшими. Они с радостью рассказали о планах Мстящего Сына. Куда бы Жиллиман ни шел, он оставляет там своих людей. Посредством кодекса он даровал Адептус Астартес независимость. Теперь он хочет отнять ее у нас. Вскоре ордены будут свободны лишь на словах. А новые космодесантники? У него хватило дерзости вмешиваться в дело Императора. Если он готов пойти на это… — Сет вдруг замолчал.
— Что ты предполагаешь? — тихо спросил Данте.
Сет тщательно обдумал свои слова, несмотря на гнев, побуждающий высказать все побыстрее. Но нет: он не желал говорить, повинуясь ярости; он выбирал спокойствие. И все же это необходимо было сказать.
— Если он уже регент, то дальше — Император?
— Ты говоришь о предательстве!
— Предательство — мои слова или его действия? — оскалился Сет. Он выпрямился во весь свой немалый рост. — Будь осторожен с ним, владыка Баала. Очень осторожен.
Не дожидаясь ответа, Сет зашагал прочь, в темноту.
Данте снова стоял наверху Аркс Мурус. С ним были оставшиеся офицеры ордена. Капитаны Борджио, Карлаэн, Афаэль, Фаэтон, Макиави и Сендини, верховный Сангвинарный жрец Корбуло и брат Аданисио. Асторат вернулся с примархом, и Мефистон сумел раскопать завалы под горами Круор, вновь отойдя от порога смерти вместе с большей частью либрариума. «Хотя бы что-то», — подумал Данте. Почти все другие офицеры его штаба погибли.
— Итак, мы все здесь, — сказал Данте.
Он оглядел потрепанные остатки своего высшего командования. Они ответили мрачными взглядами. Их броню починили и покрасили заново, но война отметила их плоть, и некоторые прожили на целую жизнь больше благодаря темпоральным нарушениям, вызванным варп-штормом.
— Орден будет восстановлен, господин мой, — сказал Аданисио. — Примарх уверяет меня в этом.
— Он не будет прежним, — с печалью сказал Карлаэн.
— Сегодня — исторический момент, — произнес Мефистон. — В следующий раз, когда командующие нашего ордена соберутся вот так, наши ряды уже пополнятся свежей кровью. Мы — последний конклав Кровавых Ангелов, какими были прежде. С этого дня примарисы станут заменять нас, пока не останется вовсе никого.
— Все меняется, — заметил Данте.
Он приветствовал перемены. Пусть Сет упивается своей яростью.
Вид, открывавшийся со стены, разительно отличался от прежнего. Дюны были вытоптаны миллионами копыт и когтей. Там, где пустыня не стала плоской, ее усеивали тысячи кратеров. Хотя ветер уже заполнял их песком, очертания самых больших воронок будут видны еще много сотен лет.
Столько ксеносской крови пролилось здесь, что она засохла твердой коркой, не позволяя песку двигаться. Никакой дождь не мог смыть ее. Редкие струи песка шипели над запекшейся равниной, не находя русла. Еще долго здесь не поднимутся дюны. И даже когда песок скроет все, тиранидский ихор оставит неизгладимый след в геологии Баала.
Аркс Ангеликум лежал в руинах. Внешним стенам и укреплениям досталось больше всего — именно они приняли на себя атаку тиранидов. Крепость была сложена из прочного камня, и, когда следы биокислоты загладят полировкой, он заблестит снова; но разрушенные турели и бастионы и их сброшенные орудия придется отстраивать заново. Множество статуй, украшавших строения, упало и разбилось, их уже не собрать. Тираниды оставили след даже на центральной цитадели, базилика Сангвинарум серьезно повреждена. Цитатель Реклюзиума, лишенная окон, стояла неприступно; прилегающая к ней Башня Амарео осталась нетронутой, и молчание царило в ней впервые за тысячи лет. От тонкого шпиля Архангелиана остался лишь обломок. Сангвис Корпускулум, где хранились запасы крови, инкубаторы и другие биотехнологии, полностью разорен.
Корбуло оглядел испачканные сажей остатки своих владений и счел, что он рад.
— Мы живы, — заявил он. — Мы победили. Мы отстроимся снова, лучше, чем прежде.
— Не все перемены — к худшему, — сказал Асторат.
Над проломами в стене перебросили пласталевые мостки, восстанавливая дорогу, идущую по Аркс Мурус. Парапет был снесен почти весь. Хотя крепость уже отвоевали, остатки Купола Ангелов еще только предстояло очистить, и его зазубренные осколки по-прежнему торчали по краю жерла вулкана. От генераторума пустотного щита осталась лишь полость в коре планеты. Зал Саркофагов оказался непоправимо осквернен. Внутри Колодца Ангелов дела обстояли не лучше. Кратеры от болтерных выстрелов покрывали все поверхности. Вердис Элизия превратилась в выжженную пустошь. Тысячи окон, вделанных в стены колодца, разбились. Ни один уголок Аркса не остался нетронутым. Не осталось ни единой неоскверненной статуи. Тысячи лет искусства и истории уничтожили за три недели войны, а уцелевшее навеки запятнало соприкосновение с ксеносами.
Одинокий Сангвинарный гвардеец стоял на карауле, надзирая за собранием своих повелителей. Его звали Карей. Он остался последним из собратьев, и потому вскоре его назовут Возвышенным Герольдом Сангвиния. Будут назначены новые стражи. Теперь Данте мог выбирать из множества героев, но пока Карей нес свою службу один. Так было повсюду в ордене.
— Мы уже предпринимаем меры, чтобы вернуть порядок вещей, — сказал Аданисио. — Примарх привез немало ресурсов и для мирной жизни, не только для войны.
Он указал вниз, на укрывающие уровни строительные леса, которые подбирались все ближе к двойным вершинам. Аданисио был настроен более оптимистично, чем его соратники. В лице Жиллимана кропотливый мастер логистициума отыскал собрата по духу.
— Аркс Ангеликум будет совсем другим, — сказал Данте. — Он никогда еще не переживал такого сокрушительного нападения. Он уже не станет прежним.
