Осталась позади суета, когда надо мной одновременно трудились косметолог, парикмахер и швея. Разговоры, звонки, наставления — всё осталось позади. Остались только я и мои сомнения, собранные в маленькую сумочку, что я держала в руках.
— Куда? — удивилась я, когда Антонина Юрьевна показала путь не на крышу, а в комнату.
— Сергей Анатольевич просил, чтобы сначала я проводила вас сюда, — распахнула она дверь.
Я замерла на пороге.
Белоснежная комната. Пол, засыпанный алыми лепестками роз. И только узкая дорожка среди них, в конце которой меня ждали стул, стол, а на столе… такие знакомые конверты.
Значит, вот когда пришло их время?
Я села и с замиранием сердца открыла первый.
«Восемнадцатое августа. День нашего с тобой первого семейного праздника.
Когда я пишу это письмо, я ещё не знаю, как он пройдёт. Что это будет. Захочешь ли ты запомнить этот день. Но точно знаю, что я его запомню. И буду хранить в душе до последнего вздоха.
День, когда я понял, что хочу прожить эту жизнь с тобой».
Я отложила лист, прикрыв на пару секунд глаза от нахлынувших чувств, и… распаковала следующий конверт.
«Я знаю, у тебя будет ко мне много вопросов. И однажды тебе расскажут то, что ты не захочешь знать. Клянусь, многое о себе я и сам не хотел бы знать и помнить. Но я уже не смогу, а ты ещё да.
Просто знай, что в душе я всё ещё тот же двадцатилетний пацан, что мечтал стать дирижёром, ловил губами снег, когда он шёл, и верил, что ничего плохого никогда не случится. Это тебе. Я. Такой как есть».
И конверта на стол выпала та самая фотография.
Где он худой, молодой, с волосами. С завязанной на бёдрах рубашкой.
Я провела пальцами по его лицу. И, с трудом сдерживая слёзы, открыла следующий конверт.
«Однажды ты узнаешь, что я умею врать. Да, малыш, я делаю это виртуозно: говорю не то, что на самом деле думаю с совершенно непроницаемым лицом. «Не хочу», когда хочу. «Уходи», когда внутри кричу «Останься!». Но иногда и я обманываюсь. Думаю, что вру, а выходит наоборот. Помнишь, как я сделал тебе предложение?
— Бандитка моя, выходи за меня замуж!
Ты сказала «да». А потом:
— Ненавижу тебя!
Я подумал, как дорого бы я дал, чтобы услышать «Люблю тебя!».
И удивился, что, чёрт побери, это было так по-настоящему.
На самом деле так оно и было, бандитка моя. По-настоящему!»
Сверху на конверте была приписка: «Большой свёрток у стола. Разверни, как прочтёшь!»
Внутри бумаги лежал его спортивный костюм. Я зарылась в него носом, закрыв глаза. Такой родной. Такой знакомый запах. И потом только прочитала вложенную записку:
«Костюм одинокого мужика, которому в принципе плевать, что он нём думают. Сдаю его тебе на вечное хранение. Мне не плевать, что думаешь ты. А он ведь тебе не нравился, правда?»
Очень не нравился. Я улыбнулась, открывая следующий конверт. Особенно в первый день. На моём дне рождения. Когда этот Неандердалец заявился и…
В руки выпала очередная фотография.
Не может быть! Как раз мой день рождения. Я задуваю на торте свечи.
«Я не знаю, что ты загадала. Уверен, не меня.
И да, ещё одна новость для тебя: Моцарт знает не всё!
Но я очень хочу, чтобы твоё желание сбылось.
И я не волшебник. Я только Моцарт. Человек приземлённый и прагматичный. И я точно знаю, что на 99 % наши мечты материальны. Поэтому хочу, чтобы у тебя были на них средства. Сегодня я открыл счёт на твоё имя и положил на него восемьдесят миллионов, что твой отец заплатил «Строй-Резерву», а ещё все до копеечки деньги, что он потратил на покупку особняка и немного сверху.
Ты права (ведь ты уже догадалась, что это был я, да?) Но если нет, то обязательно догадаешься, мой юный следопыт, что особняк княгини Мелецкой — моих рук дело. Ты права в том, что это был никому не нужный старый хлам. Но если вдруг ты загадала, чтобы тыква превратилась в карету, теперь у тебя есть средства её модернизировать или, например, отремонтировать развалюху и сделать из него настоящий дворец.
Твой скромный фей».
— Да я скорее спалю его к чертям собачьим! — воскликнула я.
Достала из сумочки лист, где было написано «+Руслан Кретов», порвала и выкинула. Спасибо за подсказку! Да, я нашла что Семёнов и Кретов были друзьями. И очень талантливыми и перспективными студентами. Обучение обоих оплачивал Фонд Моцарта. Но Семёнов потом уехал работать по контракту в Калифоннию, в Кремниевую долину. А Руслан Кретов тот самый парень, что придумал подслушивающее устройство, что невозможно запеленговать. Да, в принципе и найти. Он до сих пор работает на Моцарта. Но не зря, не зря, чёрт побери, скребло, когда я слышала «инженер» и «высокотехнологичные корпорации» рядом с фамилией Семёнов.
Я подняла фотографию, где задуваю свечи.
Да, Моцарт знает не всё. Но я загадала выйти замуж по любви! А он невольно напомнил мне именно этот момент, именно в тот день, когда я…
Чёрт побери! Моцарт! Захныкала я. Ну вот как у тебя это получается?
И открыла следующий конверт. Пятый.
«О чём ещё ты захочешь меня спросить, я могу только догадываться. Но знаю точно, что об этом спросишь. Нет, я этого не делал. Я не оправдываюсь и не пытаюсь себя обелить в твоих глазах. Но хочу, чтобы ты знала: не я это сделал, но девочка пострадала по моей вине. Может, поэтому я так не торопился с тобой сближаться, что больше всего на свете боюсь, что из-за меня пострадаешь ты. И я приложу все силы, чтобы этого не случилось, но, увы, я такой как есть. И хочу, чтобы это ты тоже понимала. Не закрывала глаза и не отмахивалась. Рядом со мной всегда неприятности. И это никогда не закончится. Да, я могу убить. И говорю это не ради красного словца. Я убивал. И совру, если это трудно. Разве что первый раз. И убью снова, если придётся, не обманывайся на мой счёт.
Это очень трудное для меня письмо, потому что я не хочу об этом говорить. Но хочу, чтобы ты знала. Я могу быть очень жестоким, нетерпимым, свирепым и безжалостным. И я не знаю на что я способен в таком состоянии, и лучше бы тебе этого не знать. Но из песни слов не выкинешь. Иногда я такое чудовище, что сам себе противен.
Хотел всё это зачеркнуть и выкинуть. Толку об этом говорить. Да и звучит как-то…. В общем, не мастер я писать письма, я уже понял. Но оставлю. Не для того, чтобы потом, если что, сказать: а я предупреждал. Нет. И не затем, чтобы ты боялась. Только ты можешь решить хочешь ты остаться со мной или разумнее всё же будет уйти и забыть.
Я обещаю, что приму любое твоё решение.
