Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
– Попался, сволочь, – прошептал я.
Подгрузилась память. Я поднялся и побежал туда, где в ползучих алых разводах, разбавленных водой, лежали Иса и Сиерра Трес. Трес привалилась к рубке хорошей погоды и накладывала себе шину из обрывков пропитанной кровью ткани. Когда она затягивала, скрежетала зубами – мимо проскочил один-единственный вздох боли. Она поймала мой взгляд и кивнула, затем перекатила голову туда, где возле Исы присел Бразилия, хлопоча руками над раскинувшимся телом подростка. Я подошел и заглянул ему через плечо.
Она получила не меньше шести или семи пуль в живот и ноги. Ниже груди зрелище было такое, словно ее задрала болотная пантера. Теперь ее лицо было неподвижным, а учащенное дыхание замедлилось. Бразилия поднял взгляд на меня и покачал головой.
– Иса? – я встал на колени в ее крови. – Иса, поговори со мной.
– Ковач? – она попыталась перекатить ко мне голову, но та не послушалась. Я наклонился ниже, приблизился к ее лицу.
– Я здесь, Иса.
– Прости, Ковач, – простонала она. Ее голос был голосом маленькой девочки, едва ли громче шепота. – Я не подумала.
Я сглотнул комок.
И она перестала дышать.
Глава тридцать четвертая
В сердце лабиринтоподобной группы островков и рифов с ироничным названием Эльтеведтем когда-то стояла башня в два километра высотой. Марсиане построили ее прямо на донном грунте по только им известным причинам, и всего где-то полмиллиона лет назад – равно необъяснимо – она упала в океан. Большинство обломков рассеяло по местному дну, но местами на земле еще встречаются массивные осколки. Со временем руины стали частью ландшафта тех островков или рифов, на которые обрушились, но даже этого подпорогового присутствия хватило, чтобы Эльтеведтем оставался по большей части незаселенным. Рыбацкие деревни на Северной косе Миллспортского архипелага, в паре десятков километров, были ближайшим человеческим поселением. Сам Миллспорт лежал в ста километрах к югу. А Эльтеведтем («Я потерялся» на одном из венгерских диалектов времен до Освоения) мог проглотить целую флотилию плоскодонных судов, если эта флотилия хотела затеряться. Здесь были узкие, заросшие зеленью каналы между поднимающимися каменными выступами, такими высокими, что можно было спрятать «Островитянина с Боубина» по мачты; выгрызенные между мысами морские пещеры, входы в которые были невидимы, если не подойти вплотную; куски сводчатых обломков марсианской башни, задушенные взрывом свисающей растительности.
Хорошее место, чтобы спрятаться.
По крайней мере от внешних преследователей.
Я облокотился на леер «Островитянина с Боубина» и уставился в прозрачную воду. В пяти метрах под поверхностью многоцветная кучка местных и завезенных рыб юркала вокруг белого саркофага из спрей-бетона, в котором мы похоронили Ису. Я подумывал связаться с ее семьей, когда мы выберемся, дать им знать, где она, но это казалось бессмысленным жестом. Если оболочка мертва – она мертва. А родителям не будет легче на душе, когда спасатели расколют спрей-бетон и обнаружат, что кто-то вырезал из ее позвоночника стек памяти.
Теперь она лежала в моем кармане – душа Исы, за неимением лучшего названия, – и я чувствовал, как во мне с ее одиноким весом в пальцах что-то меняется. Я не знал, что с ней сделаю, но и не смел оставлять другим. Иса оказалась крупно замешана в миллспортском налете, а это при обнаружении означает виртуальный допрос на Утесах Рилы. Пока что мне придется ее носить, как я нес на юг мертвых священников для наказания, как я нес Юкио Хираясу и его коллегу-бандита, на случай если понадобится торговаться.
Стеки якудза я закопал в песке под домом Бразилии на Пляже Вчира, и не ожидал, что карман наполнится снова так скоро. По пути в Миллспорт я даже поймал себя на редком мимолетном удовольствии от странного необычного отсутствия багажа, пока не обожгли вновь воспоминания о Саре и привычная ненависть.
Теперь карман снова стал тяжелей, словно какая-то извращенная современная версия проклятого Эбису невода из легенды Танаки, обреченного вечно поднимать лишь тела утонувших моряков и больше ничего.
Казалось, карман никак не может оставаться пустым, а я уже и не знал, что чувствую.
Почти два года все было иначе. Стабильность окрасила мое существование в зернистый монохром. Я в любой момент мог запустить руку в карман и взвесить его содержимое в ладони с мрачным и зачерствевшим удовлетворением. Было чувство медленного накопления, сбора крупиц, крошек на чаше весов напротив той, где лежал колоссальный тоннаж гибели Сары Сахиловской. Два года я не искал другой цели, кроме наполнения кармана пригоршней украденных душ. Не искал будущего, мировоззрения, которые не вращались вокруг голодного кармана и вольеров болотных пантер в зверинце Шегешвара на Просторе.
Правда? А что же тогда случилось в Текитомуре?
Движение у леера. Тросы натянулись и слегка закачались. Я поднял взгляд и увидел, как двигается вперед Сиерра Трес, опершись на леер обеими руками и подпрыгивая на здоровой ноге. Ее обычно безэмоциональное лицо было искажено досадой. В других обстоятельствах это было бы забавно, но под отрезанными на бедре джинсами на второй ноге был прозрачный гипс, обнажавший раны.
Мы скрывались в Эльтеведтеме уже почти три дня, и Бразилия распорядился временем настолько, насколько только позволяло наше ограниченное боевое медицинское оборудование. Кожа под гипсом Трес была черно-фиолетовой и распухшей, пробитой и порванной пулеметным огнем свупкоптера, но раны очистили и продули. По поврежденным областям шли синие и красные ярлыки, обозначавшие места, где Бразилия ввел био для регенерации. Ботинок из гибкого сплава на гипсе защищал от внешних повреждений, но, похоже, чтобы в нем ходить, требовалось больше болеутоляющих, чем Трес была готова принять.
– Лучше бы лежала, – сказал я, когда она присоединилась ко мне.
– Да, но они промазали. Так что я не лежу. Только не трахай мозги, Ковач.
– Ну ладно, – я отвернулся обратно к воде. – Есть связь?
Она покачала головой.
– Но Осима проснулась. Зовет тебя.
Я на миг потерял из виду рыбку на дне. Снова нашел. Не сдвинулся с места и не поднял глаз.
– Осима? Или Макита?
– Ну, это же зависит от того, во что тебе хочется верить, правильно?
Я пасмурно кивнул.
– Значит, она все еще думает, что…
– На данный момент да.
Я еще недолго последил за рыбкой. Потом резко выпрямился и уставился на люк. Почувствовал, как мои губы перекосила невольная гримаса. Сдвинулся.
– Ковач.
Я нетерпеливо оглянулся на Трес.
– Ну, чего?
– Полегче с ней. Она не виновата, что Ису застрелили.
– Нет. Не виновата.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
