Меж тем монгольское нашествие началось. Страх перед ним заставил сблизиться мамлюков и эйюбидских князей Сирии, но мусульманские государи так и не оказали общего сопротивления, которое могло бы остановить ужасных монгольских всадников. Багдад был захвачен в феврале 1258 г., а халиф убит. С 1258 г. турки-сельджуки еще раз были разбиты и покорены. Мосул сдался без боя. После этого Хулагу направил армию из монголов и грузин осадить месопотамский город Мейяфарикин (Монферанкен). Сам же он двинулся к Алеппо, где Эйюбид Аль-Насир Юсуф, который в 1250 г. завладел Дамаском, заключил союз с мамлюками. Но Юсуф побоялся засесть в Алеппо и остался в Южной Сирии. Монгольские войска, при поддержке царя Армении и князя Антиохийского, присоединившихся к ним возле Эдессы, осадили город (18 января — конец 1260 г.), который попал в их руки. Армяне и франки вошли туда вместе со своими союзниками, но монгольские всадники стали грабить антиохийские деревни наравне с мусульманскими. Эти локальные грабежи, а также воцарение греческого патриарха в Антиохии, стали причиной, по которой франки из Акры продолжали питать отвращение к монголам. И тогда Хулагу, которого дела вызывали на Кавказ, оставил своим наместником в Сирии христианского (несторианского) военачальника Китбуку. Казалось, что такой выбор должен был принести монголам поддержку баронов Акры…
Перед своим отъездом Хулагу успел захватить Дамаск (21 марта — 6 апреля 1260 г.), все так же при содействии князя Антиохийского: в огромной мечети Дамаска — бывшей церкви — Боэмунд VI приказал отслужить мессу по латинскому обряду, в то время как его солдаты оскверняли остальные городские мечети. Помимо прочего, Боэмунд получил от монголов все прежние земли Антиохийского княжества, завоеванные в свое время сарацинами, и в одном тексте, правда, созданном позже, около 1307 г., — «Цветке истории Востока» армянина Хайтона Хулагу приписывается такое же намерение вернуть франкам территории старого Иерусалимского королевства. Конечно, речь не шла о «крестовом походе», ибо монголы оставались абсолютно безразличными к вопросам веры, Хулагу и его наместник, несторианин Китбука, действовали как союзники латинян против их общих недругов — мусульман.
В тот самый миг, когда пал Дамаск, бароны Акры собрались, чтобы обсудить ситуацию. Посылали ли они уже посольство к Хулагу? В любом случае, они не могли не знать, что либо нужно подчиняться империи монголов, либо подвергнуться карательным мерам со стороны Китбуки. Монгольское ярмо было мало привлекательным: подчиненные им народы, даже если они сдались без боя, были вынуждены выплачивать тяжелую дань продуктами, деньгами и рабами. «Жестокое и навеки проклятое племя татар, — писал Урбан IV, — заставляет земли, обращенные ими в рабство, стенать от невыносимых поборов; татары пытают и так бесчеловечно обращаются с населением, что люди, испытавшие на себе их тираническую власть, предпочитают погибнуть, чем далее подвергаться подобным мучениям». Монголы на самом деле, когда завоевывали Сирию, жестоко обошлись с несколькими франкскими деревнями; и переселение на христианские земли мусульманских беженцев, которые предпочитали рабство у латинян неизбежной гибели под игом завоевателей, «в кошмарной ярости не щадивших ни старых, ни младых, ни женщин, ни мужчин», могло только усилить волнение франков. Конечно, с их стороны было бы разумно, узнав о благоприятном расположении, которое питали к ним захватчики, и не обращая внимание на зверства, которыми сопровождалось продвижение монгольских войск, договориться с ними, как и поступил князь Антиохийский. Но на Святой Земле не было такого вождя, способного вести такие переговоры и понять их важность: ни короля, ни регента (Боэмунд VI, несмотря на свой визит в 1258 г., не был признан всем населением королевства). Бальи Акры, Жоффруа де Сержин, был блестящим рыцарем, но посредственным политиком. Патриарх Жак Панталеон де Курпале (будущий Урбан IV) уехал в Рим в конце 1258 г., сразу по прибытии папского легата Фомы из Лентино. Фома был новичком в Сирии и плохо разбирался в восточной политике. Что касается сирийских баронов, то на их глазах рухнул целый мир, который они знали и с которым умели вести переговоры: сгинули государства Алеппо и Дамаска, исчезли мелкие княжества Эйюбидов. Письмо, которое они написали Карлу Анжуйскому 22 апреля 1260 г., свидетельствует об их оцепенении и страхе: они дошли до того, что даже оплакивали гибель своих извечных врагов — мусульманских княжеств. Волны диких чингисхановских орд почти докатились до границ королевства, и союз князя Антиохийского с этими грозными монголами представлялся франкам предательством — епископ Фома тотчас же отлучил его от церкви.
Решение, выбранное баронами в подобной обстановке, не было чуждо героизму — героизму отчаявшихся. «Манускрипт Ротелина», написанный под влиянием событий (текст заканчивается как раз на этом времени), показывает, что татарам противостояло всего лишь незначительное число христиан. «Эти несколько христиан посоветовались вместе и решили, что никогда, если это будет угодно Господу, не покорятся. И сказали они, что вся (их) земля будет утрачена, если не будет у них сильных замков, и татары одержат верх». Замки королевства были спешно приведены в состояние обороны: тамплиеры укрепили семь крепостей, госпитальеры — две, тевтонцы — одну, а Тир и Акра были «снаряжены сообща». Однако страх перед татарами был столь велик, что стало невозможно нанять солдат для гарнизона. Наконец подготовились к осаде: были вырублены фруктовые сады, башни, возведенные в этих садах, снесены; в город увезли даже камни с кладбищенских надгробий и из других строений, другие материалы, которые враг мог бы использовать для сооружения осадных орудий. Крошечная «республика» Акры в одиночку готовилась к битве с великим ханом, повелителем всей Азии…
Повлияли ли на принятие такого решения события в Сидоне? В тот самый миг, когда Китбука демонстрировал дружелюбие к христианам — за семь месяцев оккупации монголами Дамаска они получили возможность так же притеснять мусульман, как те поступали в их отношении столетиями, один франкский барон бросил татарам вызов. Жюльен Сидонский, тот самый сеньор, что был разорен игрой, которого Р. Груссе назвал «тяжелым бароном с легкой головой», увидел в катастрофе, постигшей мусульманскую Сирию, лишь еще одну возможность пограбить. Из своего замка Бофор он возглавил крупномасштабную экспедицию на Марж Айюн и привез домой огромную добычу. Охранять границу с Сидоном был только что назначен племянник Китбуки. Он не стерпел грабежа на монгольских землях и ринулся вслед Жюльену с небольшим эскортом. Сидонский сеньор полностью перебил его вместе с отрядом. Взбешенный Китбука бросил свои войска на сеньорию преступника. Жюльен длительное время сражался перед городом, чтобы дать возможность спасти население, а затем укрылся — к его счастью, две генуэзские галеры шли из Тира в Армению — в морской цитадели. Нижний город был опустошен монголами, которые снесли крепостные стены и убили всех, кого смогли найти — но не стали атаковать замки на суше и море; это указывает, что они, наверное, не намеревались захватывать латинские колонии на побережье. Но отныне Китбука потерял всякое доверие к франкам, виновникам нападения, от которого он лично пострадал, а те, в свою очередь, не могли забыть ему разорения Сидона.
Вскоре мамлюки завязали переговоры с баронами Акры. Новый султан Кутуз только что отверг монгольский ультиматум и стал готовить поход в Сирию, воспользовавшись тем, что в распоряжении у Китбуки был лишь небольшой оккупационный корпус. У Кутуза была цель: помешать франкам заключить с монголами союз, направленный против его государства. Нотабли Акры были готовы предоставить мамлюкам помощь, и договор между ними едва не был заключен: Великому Магистру Тевтонского ордена удалось провалить этот план, напомнив, что сарацины, склонные к предательству, вероятно, после битвы смогут обратиться против своих союзников. Тогда было решено придерживаться в отношении к мамлюкам благожелательного нейтралитета, позволив им пройти по франкской территории и даже посетить Акру — самый опасный из новых союзников франков. Бейбарс даже предлагал стремительным ударом захватить город, и его план едва не удался.
