Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
Германская империя с каждым днем все глубже опускалась в пучину хаоса, но кайзер, несмотря на доводы своих советников и приближенных, ничего не желал слушать, продолжая фанатично верить в то, что Германия станет победительницей в этой войне, а значит, хозяйкой мира. Единственным способом успокоить германский народ, а затем сесть за стол переговоров с противниками, было низложение германского императора. Это и было сделано в октябре 1918 года группой генералов, после чего ими же было организовано Временное правительство, в которое, для успокоения народа, ввели представителей левых сил. Несмотря на все поблажки и подписанный мир, Германия продолжала напоминать кипящий чайник. Правые и левые, коммунисты и анархисты до сих пор воюют между собой за власть, как на трибунах, так и на поле боя. Нередко случалось так, что города самовластно, без оглядки на правительство, выбирали себе власть. Весь этот хаос заставил бежать из страны ученых, промышленников и финансистов за границу, в том числе в сытую и благополучную Россию.
Неожиданно мое внимание привлекли восторженные крики, и я повернул голову в ту сторону. Радостные возгласы раздавались от группы пилотов и механиков, которые стояли в воротах громадного ангара, рассчитанного на шесть самолетов и сейчас распахнутого настежь. Его, как и взлетное поле, окружал высокий забор, поверх которого была намотана колючая проволока. Будка с часовым у ворот, вышки с солдатами по углам. Это был полигон – аэродром для обкатки самолетов, выпускаемых вторым авиационным заводом России, расположенным в окрестностях Петербурга. Его корпуса можно было разглядеть за забором полигона.
Чуть дальше от пилотов, под навесом, сидел телефонист, рядом со своим аппаратом. Около него, в тени, стояли и о чем-то разговаривали прапорщик охраны и один из летчиков. Роман Горов был в кожаной куртке, которую расстегнул по случаю теплой погоды. Это он, командир звена штурмовиков, начал демонстрацию сил военно-воздушного флота Российской империи перед царем и сопровождавшими его послами. Гордый вид молодого летчика неожиданно вернул мои мысли к событиям полуторагодичной давности, когда по-настоящему начала зарождаться военная мощь России, и самым удивительным было то, что для развития военной техники, новых родов войск и вооружения не потребовалось больших усилий. Российской оборонной промышленности во все времена просто не хватало двух элементарных вещей: хорошей и четкой организации дела и денег, так как энтузиастов и светлых умов у нас всегда было в изобилии.
Спустя пять месяцев работы в инженерном бюро воздухоплавания прошел испытания новый авиационный двигатель, имевший два больших плюса: большую мощность и сравнительно небольшую массу, по сравнению со старыми конструкциями. Именно его поставили на первую партию истребителей. Спустя несколько месяцев в его конструкцию были внесены существенные изменения, и из авиаконструкторского бюро вышла новая двухмоторная модель, для военных и гражданских нужд. Позже были построены тридцатишестиместный пассажирский самолет и штурмовик с двумя мощными пулеметами и бомбовой нагрузкой. Со своей стороны, я внимательно следил, чтобы деньги, направленные на разработку новой техники, никоим образом не уходили на сторону, причем это касалось не только авиации, но и бронетехники, не говоря уже об автомобильной промышленности. Уже третий месяц как были запущены два из трех запланированных автомобильных заводов, построенных с помощью американцев.
Мои мысли снова были оборваны, но на этот раз радостными криками свиты, окружавшей Николая II, которыми они сопровождали стремительную и в то же время изящную посадку истребителя. Их подхватили, явно из вежливости, в группе послов и военных советников. Бросил на них косой взгляд. Не нравится господам. Ох, как не нравится! Особенно японцам, которым совсем недавно указали на их место. Стоило мне о них вспомнить, и я снова невольно бросил взгляд на японского посла. Тот сейчас что-то сердито выговаривал своему атташе, а советник в ответ, как заведенный, коротко кивал головой.
Неожиданно сквозь стихающий шум пробился звонок полевого телефона, который мгновенно приковал мое внимание. Телефонист рывком снял трубку, с минуту слушал, потом вскочил и начал рапортовать офицеру, стоявшему перед ним, затем все трое, вместе с пилотом, повернулись в мою сторону. Сердце дрогнуло. Неожиданно Роман что-то сказал прапорщику, а сам быстрым шагом направился в мою сторону, тут я не выдержал и пошел ему навстречу.
– Сергей Александрович, с вас бутылка! – громко и весело сказал он, подходя ко мне. – У вас сын родился!
Своим поведением и громким голосом он неожиданно привлек к нам все внимание, но мне было наплевать.
– Что еще сказали?! – нетерпеливо выкрикнул я.
– Да я… не знаю, – медленно протянул пилот. – Вроде телефонист только это сказал.
Я махнул рукой, дескать, что с тебя возьмешь, и сразу подошел к императору:
– Ваше императорское величество, не могу ли я отбыть, с вашего разрешения?
Император знал, что моя жена должна вот-вот родить, и сразу догадался о причине моей неожиданной просьбы.
– Кто, Сергей Александрович?!
– Сын. Михаил.
– Рад за вас! Поздравляю с наследником! Езжайте! С Богом!
Меня принялись поздравлять в свите императора, пожимать руку, но я быстро откланялся и торопливо пошел к стоящим вдалеке автомобилям. Водители стояли кучкой, но при моем приближении от них отделился человек и сразу направился к автомобилю. Уже полгода как за мной был закреплен персональный автомобиль с шофером.
– Сергей Александрович, кто? – сразу спросил меня подошедший водитель, молодой крепкий парень.
– Сын, Степан, сын! Едем быстрее!
– Мигом доставлю! Не сомневайтесь!
Я сел рядом с ним. Взревел мотор, а я подумал: «Как там Света? Все ли хорошо у нее прошло?»
Водитель, он же мой телохранитель, словно прочитав мои мысли, сказал:
– Все хорошо будет. Не волнуйтесь, Сергей Александрович. Хотя без переживаний тут никак не обойдешься. По себе знаю – у самого двое по лавкам сидят.
Мне не хотелось говорить, поэтому я только кивнул головой. Шофер понял и замолчал. Я попытался понять, что сейчас чувствую, но кроме тревожного любопытства ничего не ощутил.
«Ребенок. Сын. Мишка. Михаил Сергеевич Богуславский. Сегодня хороший день! Двенадцатое мая тысяча девятьсот девятнадцатого года. Стоп! Погоди! Так я же тоже родился двенадцатого мая… только в том времени. Вот так совпадение!»
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
