Цокот копыт коня Андре замер в отдалении.
Шарль дёрнул поводья, и Помпей шагом двинулся к реке. Конь то и дело фыркал и упрямился. Покрывало ранних сумерек милосердно скрывало ужасную картину победы.
«Опять придётся скучать на пиру. Как бы я хотел сейчас поспать!»
Пользуясь темнотой, мальчик сладко зевнул.
Слева, на голову лошади сзади, закрывая своей массивной фигурой созвездие Большой Медведицы, на сером в яблоках коне ехал Хуан. Шарлю не было нужды поворачивать голову, чтобы узнать прикрывают ли его справа. Мальчик зябко поёжился, не словить бы случайный бельт… Впрочем, на то он и военный, ведь Богиня не жалует боязливых.
Военный? Ага, ага, размечтался. Не сказать бы что-то похожее при Мигеле, живо вразумит Великого, а потом попросит прощения. М-да… Переписывать всё одно придётся или что там Мигель придумает.
Он потом всё равно отомстит. Лет в пятнадцать, не раньше, все его воспитывать норовят. Шарль закусил губу, помечтать одно удовольствие. И Жану достанется, если вернётся, ему-то там хорошо. А другие в это время сражаются… Великий Колдун, например. Даже из арбалета ни разу не выстрелил, во всём взрослые виноваты! Помолиться бы за слугу, чтоб Богиня услышала, друг есть друг. И за вредную Даниэль, за девицу в первую очередь. Или всё же девчонку, скорее пока ребёнка шкодливого, храни её Создательница. И Митра, раз она его почитает. Заказать бы кому портрет этой вредины… на картине она хотя бы помалкивает. Ну, наверное, хотя кто её знает, ведь волшебница как-никак. Девчонки они такие… такие… Шарль приосанился. Иногда даже хорошие. Надо же влюбилась как… как…. не с собой же сравнивать. И добро бы только она.
— Жерар, ещё пятёрку вперёд, — раздалась команда Хуана. — Что-то мне не нравится во-о-он то шевеление.
— Всего лишь клятые вороны. И лисица в кустах, — хрипло отозвался Жерар.
— А ты проверь! Не тревожьтесь, Великий, — поспешил добавить начальник ближней охраны.
— После этой битвы?! — огрызнулся ребёнок. — Мне зевать больше хочется, — неожиданно признался Великий. — Кофе под рукой нет?
— Ничего, скоро поспите.
— Только не на пиру. Кофе дай, только покрепче, — попросил мальчик.
— Пристрастились? — вздохнул гвардеец.
— Ага. Кто меня приучил?
— Вроде я многогрешный, — понимающе улыбнулся Хуан.
— В термосе или как? — перешел к делу Великий.
— В седле удержитесь? Я пока могу…
— Лучше за врагами следи, раз мне кофе жалеешь!
— Роже велел разбавлять, — признался Хуан.
— Насколько? — заинтересовался Великий.
— Чтобы воду подкрасить, — офицер немного помедлил. — Вкус всё же чувствуется, я попробовал.
— Спасибо, не надо. Я вообще-то кофе просил, а не сладкой водички!
— Вам заснуть время, Великий, после всей этой крови. Как по мне, уж лучше вина, — предложил Хуан. — У меня слабенькое, для вас припас.
— Довольно с меня этой гадости! — буркнул ребёнок. — Вот услышит Роже… Я для вас сражение выиграл, а Хуан мне кофе жалеет! А пирожные у тебя есть?
— Опустите забрало Великий, — в голосе офицера зазвучал металл.
Поле недавнего сражения могло таить любые неожиданности. Телохранители Колдуна оставались настороже.
«Без меня пир не начнётся. Лучше поспешить. Гвардейцы это заслужили».
Шарль сжал коленями бока коня, и Помпей перешёл на рысь.
На небесном своде приветливо замерцали новые звёзды. Жёлтый полумесяц светил Шарлю в спину. Сквозь легчайшую пелену облаков Богиня-Луна задумчиво провожала взглядом юного Великого Колдуна.
* * *
— Вы бы может, поднялись, Великий? — раздался голос Луи.
— Не-а… — Шарль зарылся в подушку.
— Время идёт к обеду.
— Приятного аппетита.
— Вам сюда принести?
— Отстань! — Великий схватился за голову. — Что, не видишь, человек заболел.
— Дайте-ка я — всунулся Жан.
Луи молча взъерошил волосы Жана и покинул опочивальню.
— Поднимайся Шарль, а то одеяло стяну, — пригрозил недавний ватажник.
— Мне не холодно, отвяжись, — буркнул в ответ мальчишка.
— Вам какао подать?
— Я умираю… кажется.
— Вы по правде, Великий? — тревожно спросил слуга. — Может врача позвать?
— Ой, лучше не надо, от Роже попадёт, здесь и думать нечего, — испуганно зачастил Шарль. — Я нотаций просто не вынесу. Представляешь, поставили на пиру бокал с настоящим вином. Взрослые называются… Луи строго-настрого приказал, чтоб не смел даже в руки брать, мол, достаточно с вас и сока.
— Ну и…
— Забылся и отхлебнул почти половину, Вино-то крепкое… Это всё Луи виноват, сока вовремя не поднёс, — поспешно прибавил мальчик. — Я ему так вредине и сказал. Он и спорить почему-то не стал, только притащил какой-то отвар и заставил выпить, но не очень-то помогло. Ты вернулся, Жан? — Шарль приподнялся на постели.
— Дошло, наконец.
— Расскажешь о Даниэль? — Великий спустил ноги с кровати. — Только подробнее, а то кое-кому придётся наводить блеск на доспехи.
— И не подумаю, — понимающе усмехнулся подросток. — Я письмо привёз, вернее целый пакет, предсказательница писала всю ночь. И поцеловала письмо напоследок.
— Где?!!! — Шарль рывком вскочил.
— Сейчас у Луи. Он отдаст, если вы нормально покушаете.
— Да меня от еды воротит! Позови врача поскорей, мне совсем плохо.
— Сядьте, Великий. Расслабьтесь, пожалуйста. — Жан почти силком усадил мальчика.
— Что же сразу не предложил?
— Неважно. — Начинающий волшебник прижал пальцы к вискам Шарля. — Думайте пока что о Даниэль, так оно вернее поможет.
— Я и так о ней думаю.
— Не пререкайтесь, Великий.
— Не усыпи меня ненароком, — Шарль протяжно зевнул.
— Вам ещё пообедать надо, — мягко напомнил Жан.
— Что я — маленький?
— Хуже, Великий, гораздо хуже.
— Почему ещё? — насупился мальчик.
— Переходный возраст.
— Лет в одиннадцать вроде начался или чуть пораньше, — вслух подумал Великий. — Что я виноватый?
— В пять не хотите? Я с Мари успел поболтать. — Подросток невольно поёжился. — Скора она на звонкие подзатыльники.
— Не зли меня, Жан.
— Я вообще-то вас отвлекаю. И весьма успешно. Голова уже не болит?
Мальчишка согласно кивнул.
— Дело сделано, одевайтесь, Великий. — Жан с поклоном подал Шарлю рубашку.
