Значит, все в порядке. Раз кондиционер так бушует, Ренато дома. Возможно, он вернулся среди ночи.
Паоло замерз. Он плотнее запахнул куртку и пошел назад. Он решил поздно вечером зайти к Ренато, немного поболтать с ним и, при возможности, попросить выключить эту адскую машину, чтобы она хотя бы ночью не работала, — если при такой низкой температуре ее вообще надо включать.
Паоло продал свои виноградники уже несколько лет назад и не собирался наниматься на работу к другим крестьянам — владельцам виноградников и помогать им собирать урожай. Об этом даже разговора не было. Так что после завтрака он сидел у окна, в то время как его жена отправилась на рынок в Амбру, и ждал, что Ренато, может быть, откроет окна и двери или появится сам.
Но ничего подобного не происходило.
Кондиционер продолжал грохотать, а за окнами не было заметно никакого движения.
В одиннадцать часов Паоло подошел к квартире и позвонил в дверь, но никто не открыл.
В двенадцать часов он пообедал вместе с Ливией, полежал часок — в конце концов, он всю ночь почти не спал — и в три часа пополудни снова позвонил в дверь.
Ничего.
Начиная с этого момента он каждый час звонил в дверь, а в остальное время не спускал глаз с пьяццы и квартиры соседа.
Ренато не появлялся.
В семь вечера, когда открылась остерия, он пошел к Пепе. Может быть, тот что-то знал.
Пепе угостил Паоло бокалом кьянти и подсел к нему за столик, поскольку клиентов в остерии пока что не было и ничего не нужно было готовить.
— Что происходит у Ренато? — спросил Паоло. — Кондиционер молотит уже целые сутки, да так, что с ума можно сойти, хотя, похоже, там никого нет.
— Насколько я знаю, Ренато продал квартиру, — ответил Пепе. — Во всяком случае, тут был покупатель с маклером, они ужинали у меня. Это был немец, и он проявлял очень большой интерес. Он хотел купить ее. Ну, это то, что я услышал. Не знаю, подписал он договор или нет. Я с Ренато не разговаривал уже целую вечность.
Паоло задумался и осторожно спросил:
— У тебя ведь есть его ключи?
Пепе кивнул.
— Тогда давай зайдем и посмотрим, все ли там в порядке. Я уверен, что Ренато не рассердится. В конце концов, у тебя ключи как раз на такой случай. А еще одну ночь в этом грохоте я не выдержу.
— Va bene. — Пепе снял свой безукоризненно чистый и тщательно отглаженный фартук. — Если ты считаешь, что там что-то не так, давай сходим.
Пепе поспешил за ключом. Он знал, что в остерии все будет в порядке, — даже если он отлучится на полчаса, поскольку они с женой держали все под контролем, но любил лично приветствовать клиентов, когда они заходили к нему.
В квартире на них обрушился ледяной холод. Казалось, они попали в холодильник — даже был виден пар от дыхания. Они взглянули друг на друга, словно говоря: «Что за идиотизм?»
Паоло прикинул, что температура в квартире не превышает восьми градусов. Он не мог себе объяснить, зачем это нужно.
— Привет! Тут есть кто-нибудь? Ренато! Permesso?[108]
На зов никто не откликнулся. Вся эта ситуация была для Пепе крайне неприятной, и он медленно и осторожно пошел дальше, а Паоло следовал за ним.
В гостиной тоже гулял ледяной ветер, тем не менее оба мужчины пришли в восторг оттого, что новый владелец квартиры сделал из кухни и гостиной с помощью всяких мелочей и аксессуаров.
Паоло открыл дверь в спальню.
В первый момент он не поверил тому, что увидел. На кровати лежал голый, связанный по рукам и ногам, с кляпом во рту, замерзший до синевы Джанни — сын полицейского Донато Нери.
На простынях была кровь.
Юноша не двигался.
— Джанни! — позвал Пепе.
Паоло подошел и наклонился к нему.
И услышал слабый хрип.
— Он жив! — закричал Паоло. — Porca miseria, Madonnina[109], он жив! Позвони в больницу, Пепе, пусть поторопятся! Проклятье, вид у него скверный, но он жив! — Потом он позвонил карабинерам: — Быстро приезжайте! Нери, здесь твой сын!
— А ты где?
— В Монтебеники, на пьяцце, дом номер восемьдесят девять. Ambulanza[110] тоже должна быть здесь с минуты на минуту.
Нери сбросил разговор и нажал на газ.
Через семнадцать минут Нери и его коллега Альфонсо были на месте, а через две минуты приехала машина спасателей.
Нери хотелось схватить на руки практически замерзшего сына и завернуть его в одеяло, но он сдержался. Альфонсо поспешно делал фотографии того, в каком виде был найден юноша. Затем ambulanza отвезла Джанни в больницу в Сиену.
Нери поехал вслед за ними, а Альфонсо вызвал трасологов и опечатал дверь.
У Пепе и Паоло не было более срочных дел, чем как можно быстрее распространить по соседям то, что случилось в квартире.
Монтебеники были в шоке.
69
Берлин, среда, 7 октября 2009 года
С помощью Фридриха Матиас нашел доктора Эдмунда Руспера, одного из лучших адвокатов Германии. Он немедленно приехал из Голландии, взял на себя защиту Алекса и сопровождал его, когда тот предстал перед тюремным судьей.
Доказательств оказалось недостаточно. Алекса отпустили, но он должен был оставаться в Берлине и быть готовым в любой момент явиться в полицию.
На этом дело не закончилось, но Алексу по крайней мере дали передышку. И разрешили уйти домой.
Бредов был разочарован таким поворотом событий. Хотя умом он понимал, что достаточных доказательств, чтобы разоблачить Алекса как убийцу, нет, интуиция говорила, что он задержал именно того человека.
В три часа дня Матиас забрал Алекса из учреждения по отбытию наказаний и отвез домой. Как всегда, он пришел в ужас от состояния квартиры, но ничего не сказал.
Они заказали службе доставки две обязательные пиццы и бутылку вина.
До сих пор они так и не поговорили. То немногое, что знал Матиас, он услышал от адвоката и от полицейских.
Какое-то время они ели молча.
— Алекс, что случилось?.
Алекс молчал.
— Я познакомился с комиссаром, с этим господином Бредов. Я скажу тебе так: это очень хорошая ищейка, и он убежден, что ты виноват. Он, словно питбуль, вцепился в эту мысль и поэтому довольно опасен.
Алекс пожал плечами, что Матиас расценил как согласие со своими словами.
