Он проклял судьбу, но поделать ничего не мог. Даже если бы он вел боевой вертолет, он бы все равно ничего не мог поделать, не было такой боевой техники, способной атаковать эту штуку и выжить. Но перехитрить ее? Он подумал об ущельях между зданиями, подумал о всех счастливых днях своей жизни, о глупой гордыне и высокомерии и бросил машину в крутой вираж.
— И какого черта вы собираетесь сейчас делать? — спросил правый пилот. Позади старшина экипажа издал очередное «Ай», когда его мотануло на страховочном конце и шарахнуло о сиденье. На этот раз он крепко ухватился за ручки, забрался в него и пристегнулся.
— Мы можем уйти по безопасному бульвару к ГЛО. По нам немного постреляют на перекрестках, но если мы поведем заградительный огонь, мы, может быть, проскочим.
— Может быть — это не лучший ответ! — прокричал второй пилот.
— Там раненые, и мы идем за ними, мистер. Вот и все.
— Твою мать.
— Это «Твою мать, сэр!».
— Твою мать, сэр.
— Ты знаешь девиз Береговой Охраны, парень? — чуть погодя спросил уоррент-офицер.
— Semper Paratus[45]? — спросил озадаченный правый пилот.
— Нет, другой, неофициальный. «Мы должны выйти, но не обязаны вернуться».
— О. Да. — Младший уоррент покорно кивнул. — Добро, сэр.
— Извините меня, сэры? — спросил старшина экипажа по интеркому.
— Да?
— Что это была за чертовщина?
— Это командный корабль, — сказал Майк в молчание после передачи, — называется К-Дек, командный додекаэдр. Несет бригаду примерно в тысячу двести лучших послинов, основную технику бригады, оснащен тяжелым космическим оружием; межзвездным двигателем, планетарными двигателями, имеет полуметровую броню и так далее.
Он сделал паузу и оглядел галльский персонал.
— Про такое, джентльмены, мы, американцы, говорим «тут все принялись палить со всех сторон», подразумевая, что сражение закончено. Когда он зависнет над нами, нам будет нечем его остановить.
Здание содрогнулось от удара плазменного орудия по крыше, на улицу потоком посыпались массивные обломки. Секция пластобетона раздавила французского солдата, когда техника на улице поспешила в укрытия. До Майка донесся стрекот вертолета самоубийственно отважного санитарного пилота, заходящего на посадку. Майк прикинул, что его шансы остаться в живых при повороте на перекрестке составляют примерно один к десяти. Если его не завалит обломками, его поразят орудия К-Дека, когда он окажется над ними.
— Я думаю, это можно рассматривать как подавляющие силы, — сказал Майк с эксцентричной улыбкой. — Начинайте отход, генерал. Мы уведем американцев вниз. Может, нам удастся удрать от него. Мы прорвемся.
— Oui… Merde[46]! Что ж, как говорится, «Аuсun plan de bataille ne survit contact avec I’ennemi».[47]
Майк мрачно засмеялся, услышав цитату из уст французского генерала.
— И в оригинале это Клингон, верно?
— C’est qui?[48]— недоуменно спросил адъютант, когда генерал тоже рассмеялся.
Веселье длилось недолго.
— Второе отделение! — сказал Майк в свой микрофон. — Сержант Дункан!
— Да, сэр, мы собрали всех уцелевших, кого смогли найти. Что это была за чертовщина?
— Это конец света.
Майк огляделся и схватил французский рюкзак. Не обращая внимания на протесты владельца, он пошел к выходу из здания, вываливая по дороге содержимое. Он остановился у входа в оперативный центр и облегчил французского часового на один предмет из его снаряжения. Когда тот начал было сердито протестовать, генерал жестом велел ему замолчать. Майк ничего не замечал.
— Ведите уцелевших вниз. Заберитесь как можно глубже. У нас тут серьезные проблемы, спросите свой ПИР, у меня нет времени. Сержант Грин?
— Да, сэр, — ответил полусонный голос. — Я уже встал.
— У нас гости.
— Да, сэр. Что мы будем с этим делать? И что это?
— Это командный корабль, К-Дек. Ведите взвод на крыши и начинайте играть с ним в лазерные пятнашки. Надеюсь, вам удастся отвлечь его от ГЛО на некоторое время. Оставьте мне одну пусковую установку ГСР, нет… — Он немного подумал. — Что мы сделали с тем боевым шаттлом?
— Он все еще там, насколько я знаю, — озадаченно ответил сержант.
— О’кей, пошевеливайтесь. Берите два отделения и отправляйтесь на крыши. Рассредоточьтесь и двигайтесь прочь от ГЛО и от шаттла. Ведите огонь по К-Деку, стреляйте и сразу меняйте позицию. Все время уклоняйтесь. Когда потеряете двадцать пять процентов взвода или если К-Дек будет вас игнорировать, уходите. Хотя если мы не сможем его остановить, я не знаю, что сможет.
— Как насчет ядерного заряда, сэр?
— Он способен сбить практически любое средство доставки, какое у нас есть, — сказал офицер и вышел наружу.
— О’кей. Что вы собираетесь делать?
— Я отправляюсь к тому шаттлу, — сказал Майк, включил антигравитационную тягу и устремился вертикально вверх.
— А что там, сэр? — спросил сержант Грин, разбивая взвод на две команды.
— Море боли.
Майк прыгал по крышам на полной скорости, установив на максимум систему маскировки. Помимо камуфлирующей голограммы, старательно воспроизводящей цвет и структуру поверхности крыши, модифицированное поле индивидуальной защиты отклоняло сигналы радаров и подпространственных детекторов, а подпространственное поле крошечной силы сглаживало турбуленцию движения и понижало уровень шума. Колдовские чары комплекса обманных устройств, похоже, работали, К-Дек довольствовался концентрированным огнем по занятому людьми зданию.
Крыша мегаскреба Дантрен представляла собой искореженную массу оплавленного металла и вспучившегося пластобетона. Рухнувшие по обе стороны здания напоминали картину Сальвадора Дали. Струи плазмы били сейчас по ГЛО и отступающей французской части. Майк увидел, как в воздухе разнесло самоубийственно отважную вертушку, пытавшуюся повернуть на перекрестке. После этого он решил не оглядываться.
К-Дек полностью игнорировал шаттл. Майк понял причину, когда добрался до него. Послины уже побывали здесь и разгромили все внутри. Они разбросали или разбили остатки оружия и боеприпасов, воронки на крыше отмечали места, где послины в спешке подрывали амуницию.
Не обращая внимания на оружие, Майк направился к отсеку двигателя. Открыв люк, он набрал код на незаметной панели. С жужжанием выдвинулся лоток, Майк вынул лежащую внутри тяжелую коробку. Он положил ее во французский рюкзак и принялся добавлять гранаты из скафандра, которых в объемистом отсеке амуниции набралось двести восемьдесят пять. К ним он добавил все свои снаряженные магазины и все оставшиеся на шаттле боеприпасы. Снаружи он тщательно примотал липкой лентой последнюю оставшуюся гранату. В результате общий вес составил сто килограммов, из которых пять тысячных процента составляло чистое антивещество.
