Их отряд разместился, вместе примерно с еще сотней членовэкипажа, на постаменте, на котором возвышалась скульптура, изображавшая «Рысь»в натуральную величину. Два километра в длину. И не какая-нибудь тамвиртуальная обманка, нет. Самая настоящая модель, руками потрогать можно.Бассириц уже начал догадываться, что тут, на Родине, на всякие глупости денегне жалеют. Во всяком случае, на всякие там балы и приемы. Перед постаментом имоделью фрегата лежала огромная площадь, раскинувшаяся около императорскогоАлмазного Дворца. Площадь была запружена ликующим народом. Бесчисленная толпа.Столько народу Бассириц в жизни не видел. Нет, не просто, чтобы столько народув одном месте собралось. Не встретил он за всю свою жизнь столько людей вообще.Эта мысль неотвязно сидела у него в голове, и была она такой же драгоценной иторжественной, как сверкающие грани дворца, озаряемые непривычно белыми лучамисолнца Родины.
Казалось, тут собралась вся Империя, чтобы проводить в полетэкипаж «Рыси».
Старший сержант Саман схватил его за руку и указал на толпу.
— А у нее что-то есть для тебя, Басе.
(Его единственное имя, видно, и впрямь не смущало товарищей.Они уже ухитрились его сократить.)
Зоркий взгляд Бассирица устремился туда, куда указал Саман,и он заметил женщину среди тех, которые страстно танцевали впереди толпы. Онасорвала с себя куртку и блузку, несмотря на осеннюю прохладу, и ее оголеннаякожа засверкала подобно солнечному лучу после серых облачений лоялистов. Апотом ее примеру последовали другие. Мужчины и женщины начали раздеваться ипродолжали свой экстатический, безудержный танец перед тотемом, изображавшимбоевой корабль.
Бассириц озадаченно покачал головой. Религия «серых» по всейИмперии проявлялась по-разному, но здесь, на Родине, собрались самые разные ееформы, и из-за этого казалось, что вся планета — что-то вроде музея диковинок,собранных для забавы самого Воскрешенного Императора. Поначалу возбужденнопляшущие танцоры показались Бассирицу похожими на монахов. Он за ними наблюдалуже несколько дней. Они встали лагерем на площади возле скульптурногоизображения фрегата. Их серые шатры и серые одежды, бритые головы, тихиемолитвы, их еда — холодные полевые пайки, — все это наделяло ихторжественным величием. И вот теперь Бассириц понимал, что все это было затеянотолько ради того, чтобы отвоевать место в первых рядах толпы. Чтобы сплясатьэтот дикий танец — голышом! — перед экипажем и всем собравшимся на площадинародом. Наверное, эти люди думали, что тем самым внесут свою лепту в обрядосвящения нового класса имперских боевых кораблей.
Вот так они выражали свое... уважение.
— Рот закрой, муха залетит, рядовой.
Бассириц закрыл рот и улыбнулся, слушая, как весело хохочутего сослуживцы.
— Басе, видать, никогда на освящении не бывал.
— И ты тоже, Астра!
— Зато я видел, как боевые трофеи показывают. Там тожетанцоры были.
— Танцоры — они везде.
— Ага, и еще танцовщицы. У тебя в комнате, похоже,вчера ночью две задержались.
— Это были честные проститутки, рядовой.
— Ну ты, конечно, их честь не затронул.
— Нет, я им просто пасть не дал.
Весь взвод снова расхохотался. Бассирицу было хорошо с ними,тепло — даже под холодным ветром. Это было так ново, так чудесно — стоятьздесь, выше толпы, рядом с товарищами, на стропилах постамента. В какие-томгновения Бассирицу казалось, что он летит над толпой. Он еще никогда нечувствовал такого... волнения.
Он обвел взглядом здания, окружавшие площадь подобновысоченным скалам. Широкие балконы тоже были заполнены народом, видно, что людитам стоят богатые, в роскошных одеждах. Казалось, весь город нарядился кпразднику. Бассириц слышал фантастические слухи насчет того, сколько стоятквартиры тут, в этих домах вокруг площади, и что якобы эти квартиры купитьнельзя, что Политический Аппарат их только сдает на время важным персонам вродесенаторов и прилетающих с визитами губернаторов с разных планет. Богатыесемейства выкладывали целые состояния для того, чтобы снять квартиры в этихдомах хотя бы на несколько дней — в надежде завести полезные связи,продвинуться по социальной лестнице, приблизиться к заветной цели — Возвышению.Все они вышли сейчас на балконы, чтобы поглазеть на модель корабля. Блестящие,сияющие, подобострастные, жаждущие бессмертия.
И когда Бассириц подумал об этом, он догадался, почему еготоварищи по команде так счастливы, что находятся здесь. Они стояли навозвышении, над толпой народа, на них глазели имперские плутократы, а они зналиподлинную цену себе как солдатам, чувствовали предвкушение истинной награды. Засвою безупречную службу — за годы мучений в тесных помещениях маленькихкораблей, за десятилетия, которые у них отняло Воришка-Время, за постояннуюопасность внезапной гибели — они наконец получили самую великую награду,которую не купишь даже за самые бешеные деньги.
Если они просто погибнут в бою, и при этом тело их неплохосохранится, и не слишком пострадает головной мозг, и даже если они останутся вживых, и будет продолжаться их долгая безупречная карьера — все равно Бассирицуи его товарищам предстояло жить вечно.
Вечно. А вечность не может отнять даже Воришка-Время.
Отсюда, с возвышения, Бассириц словно бы воочию видел обещаниеИмператора.
Обводя своими необыкновенно зоркими глазами балконы, гдесобрались сильные мира сего, Бассириц вдруг кое-что заметил и прервал своивосторженные размышления. На небольшой веранде стояла пара. Она — в беломплатье, он — в черной военной форме. Странная пара.
Человек в черной форме показался Бассирицу знакомым.Бассириц прищурился и попытался получше разглядеть парочку. Мужчина повернулсяв профиль, что-то сказал своей спутнице, и молодой рядовой вздрогнул отизумления.
— Да это же капитан! — вскричал он.
— Где?
— Не может этого быть.
— Он только через несколько часов появиться должен!
Бассириц указал.
— Вот на том балконе. С женщиной в белом платье.
Остальные уставились в ту сторону, куда он указывал,заслонили глаза ладонями от яркого солнца, заливавшего площадь.
— Это здание, где живут сенаторы-секуляристы. Нашемустарику там делать нечего, — компетентно заявил старший сержант Саман,который прежде служил с Заем.
— Зай — ваданец, Басе! Он не какой-нибудь там«розовый».
— Но это он. Я его четко вижу.
— Парень, да дотуда не меньше километра. Глюки у тебя.
Две фигуры на балконе подошли ближе друг к другу, взялись заруки, потом обнялись, пытаясь согреться. А потом черное и белое соединилось.
— Он целуется с этой женщиной, — объявил Бассириц.
