– Если бы это происходило во время войны с Аргентиной за Фолклендские острова, – заметил один из диспетчеров старшему смены, – я бы решил, что нас атакуют.
Сигнал, двигавшийся к северо-западу от аэропорта, теперь, казалось, повернул к северу. Пока они наблюдали, самолет пролетел две мили к северу, потом развернулся к югу, набирая скорость, затем снова к северу, замедляя ход, словно дожидаясь чего-то.
Первые лучи начали окрашивать небо на востоке, предвещая восход солнца, но на западе, там, откуда шел сигнал на радиолокатор, не было ничего, кроме чернильной синевы. Диспетчеры на КДП пытались что-нибудь увидеть в свои бинокли, но ничего не разглядели.
– НЛО, как ты считаешь? – спросил диспетчер.
* * *
Юрий второй раз повернул на север, когда на его бортовой локатор поступил отраженный от авиалайнера сигнал. «Боинг» почти прямиком направлялся на посадку, как и предполагалось.
– Попался! – воскликнул Юрий.
Он мысленно представил курс – пролететь мимо и быстро вернуться. Лайнер слишком близко подлетел к мелкой воде и острову.
Я не могу ему позволить достичь берега.
Юрий пролетел около полумили за «боингом», потом развернулся и отклонился вправо на шестьдесят градусов. Он едва мог разглядеть неповоротливый призрак лайнера в первых лучах зари. Стеблинко пристроился к цели сзади и поднялся на сотню футов над водой, наводя ракету на левый внутренний двигатель.
Проклятье! Ракетный пилон!
Он забыл выпустить его. Юрий протянул руку и вывел его в боевое положение.
Ничего не произошло.
Он еще раз ударил по клавише, потом другой раз, потом третий.
Ох, нет!
За спиной, у кресла второго пилота тоже располагались ряды кнопок. Стеблинко пытался вспомнить, какие из них добавлены для контроля за включением/выключением вооружения. «Это было за креслом второго пилота, – подумал он, – приблизительно восьмой ряд сверху».
Но пытаться дотянуться до них при высоте полета в сто футов граничило с самоубийством. Юрий прибавил тягу двигателям и начал подниматься до тысячи футов, понимая, что он снова попадет в поле зрения островного радиолокатора. Он перешел на автопилот и включил освещение панели, наклонился вправо, пытаясь разглядеть выключатель.
Это ему не удалось. Он выпрямился, чтобы посмотреть за спинкой кресла, пытаясь прочитать названия.
Расшифровке не поддается.
Юрий оглянулся, чтобы проверить оставшееся расстояние. Около девяти миль. Сейчас или никогда.
Он снова вытянулся, его тело почти легло на центральную панель, а автопилот «Гольфстрима» бездумно вел машину на юго-восток.
Слово «пилон» попало в поле его зрения в почти недосягаемом месте.
Вот оно!
Наверняка выключатель здесь!
Юрий потянулся, чтобы коснуться его, но это оказалось слишком далеко. Он вытянулся еще и наконец медленно ощутил, как его палец касается кнопки достаточно плотно для того, чтобы нажать на нее с нужной силой.
Стеблинко сел. Звук выскочившей обратно кнопки достиг его уха.
Юрий выругался.
До начала посадочной полосы оставалось меньше пяти миль. Лайнеру осталось три, он находился впереди и ниже. Юрий промахнется.
Стеблинко снова нагнулся и потянулся к выключателю. Нажал на него, и на этот раз, ощущая боль в спине, в боку и в пальце, он держал его, пока его левая рука включала кнопку выдвижения пилона в боевое положение. Наконец его пальцы сомкнулись вокруг выключателя и двинули его. Стеблинко услышал, как под ним вышел пилон.
Юрий сел на место так быстро, как только мог, и пристегнул ремень безопасности. Теперь «боинг» поднялся на несколько сотен футов, но он был значительно ниже его и на четверть мили впереди. Невозможно было сейчас выйти на огневой рубеж и стрелять, пока самолет не станет заходить на посадку.
С тяжелым чувством Стеблинко понял, что элемент скрытности потерян. Если они сядут, то он не сможет приземлиться там же. Его обязательно схватят. У него недостаточно горючего, чтобы лететь куда-нибудь еще. Значит, придется совершать вынужденную посадку на воду и во время этого погибнуть. Быстрая мысль об Ане промелькнула у него в голове, но он ее тут же подавил.
Глаза Юрия зажглись от неожиданной идеи. Есть одна возможность, не очень реальная, но все-таки. Если взорвать «боинг» при посадке, а потом посадить на воду «Гольфстрим» у берега, может быть, ему удастся доплыть и состряпать какую-нибудь историю пограничникам. Это была очень хрупкая возможность, вероятно ничтожная, но он обязан попытаться.
Юрий заложил крутой вираж вправо. Он развернется на триста шестьдесят градусов и прицепится к хвосту лайнера, когда тот побежит по рулежной дорожке. Если повезет, они запустят вспомогательный двигатель. И тогда у ракет появится новая цель. Они перепрограммируют себя на жар его сопла. Этого не переживет даже «боинг».
«К тому же в хвосте расположен и топливный бак!» – вспомнил Юрий.
* * *
Джеймс Холлэнд выпустил последнюю пару закрылков, которой он осмелился пользоваться, имея в своем распоряжении только два двигателя. Он начал снижаться на последней полумиле со скоростью семьсот футов в минуту. Судя по всему, их не ждали. Никаких мигалок, никаких красных предупредительных вспышек с КДП. Остров Вознесения не подозревал об их присутствии.
Огни на посадочной полосе горели ровно, а ее саму было ясно видно в свете зари, окрасившей горизонт.
– Господи! У нас асимметрия закрылков, Джеймс! – почти заорал Робб.
Но тот уже уводил штурвал влево.
– Какая… где?
– Закрылки с левой стороны вышли больше правых. Их заклинило! Слева у нас закрылки на десять градусов, а справа на семь.
– Я это чувствую! Машина изо всех сил пытается завалиться вправо, я ее почти не контролирую! Попробуй переключить закрылки! Я не могу удержать самолет!
Левая нога Холлэнда давила на рулевую педаль насколько он считал возможным, а рука слегка прибавляла оборотов левым двигателям. Имея двигатели только под левым крылом плюс асимметричность закрылков, из-за которой самолет заваливался вправо, лайнер дополз последние полмили до посадочной полосы, грозя перевернуться на бок.
Робб уже добрался до переключения закрылков. Он надавил на него и начал убирать их, по одному щелчку, каждый раз чувствуя, что лайнер отвечает, когда скомпенсированные левые закрылки возвращаются к положению в семь градусов, прижимаемые обратно к крылу.
– Очень хорошо! Держи их так! – скомандовал Холлэнд, когда Робб отпустил переключатель.
Начало полосы промелькнуло под кабиной пилотов.
– Пятьдесят футов, сорок, тридцать… – повторял Робб вслух показания радиовысотомера, пока Холлэнд сбрасывал тягу двигателей и работал рулями, пытаясь выпрямить самолет, позволяя «боингу» коснуться твердой поверхности и лишь потом выпуская спойлеры и тормозя. Он видел огромный холм справа от посадочной полосы, еще один слева, но здесь явно была рулежная дорожка, ведущая петлей влево и возвращающаяся на полосу в ее дальнем конце. Холлэнд снизил скорость до двадцати узлов и начал поворачивать влево.
