Темноволосая, крепко сбитая миссис Хокс в ситцевом платье, кофте и с белой пластиковой сумкой держала под руку мужа. Мистер Хокс в расстегнутом пиджаке свободной рукой прижимал к себе котелок. Рядом с ним стояла Хелен Темпест в летнем платье, а перед ней — ее четырехлетняя дочь с бумажной ветряной мельницей в одной руке и маленьким флажком в другой, ее длинные светлые волосы были схвачены по бокам двумя бантами, платье представляло собой очередное воздушное сооружение из оборок и кружев, на ногах были белые гольфы и плетеные лаковые туфельки.
— Чудесный выдался денек, — миссис Хокс погрузилась в приятные воспоминания. — Мы обошли все качели и карусели. Баттерси-Парк был специально открыт для фестиваля… мы даже видели обеих королев. — Она вздохнула. — Это был наш последний совместный выход.
— Не могли бы вы, — Дэв ослепительно улыбнулся миссис Хокс, а та, поправив прическу, смущенно потупилась, — не могли бы вы одолжить мне эти фотографии? Ненадолго. Я обещаю лично их вам вернуть.
— Даже не знаю… Мне не хотелось бы с ними расставаться.
— Я буду обращаться с ними крайне осторожно.
Даю слово.
Голубые глаза смотрели ласково, улыбка проникала в душу. Миссис Хокс покраснела и, запинаясь, сказала:
— Ну что ж… раз уж вы просите… — Она хихикнула. — Похоже, вам никто не может отказать… особенно женщины.
— Вы очень добры, — сказал Дэв, она густо покраснела и спряталась за чайником.
— У вас нет других фотографий?
— Нет, она не любила сниматься. Это я уговорила ее сходить к фотографу. И вот что интересно. Карточка получилась замечательная, и ее выставили на витрину, как это обычно делается, но Хелен так огорчилась! Заставила их убрать ее оттуда. — Миссис Хокс поджала губы. — Я думаю, она боялась, что ее найдут!
— Да, — просто ответил Дэв, — она боялась, что ее семья отыщет ее и заставит вернуться.
— Ну уж дудки! — возмутилась миссис Хокс. — Я никогда бы этого не допустила! — Затем она немного смягчилась. — Но ведь они, наверное, потом одумались? Приняли тебя в семью, ведь так?
— Да, — глухо отозвалась Элизабет, — они… одумались.
— Ну что ж, я рада это слышать. А мисс Келлер?
Что случилось с ней?
— Она заведовала приютом. — Голос Элизабет был лишен всякого выражения. — Несколько лет назад она умерла.
— Заведовала приютом! Это меняет дело, — неохотно признала миссис Хокс. — Хоть это она для тебя сделала! И все же я рада, что ты была там не одна… ты так убивалась, когда твоя мать не пришла домой. Я и сама просто места себе не находила, все время плакала, пока собирала твои вещи… и мисс Келлер в слезах металась по дому… она забирала все, что попадалось ей на глаза, и засовывала в чемодан. «Вы уверены, что ничего больше не осталось?» — все время спрашивала она. Как будто не хотела оставлять следов. Когда она забрала тебя, дом выглядел так, словно вас никогда тут не было.
Нам остались одни воспоминания да эти фотографии.
Мне не хотелось их отдавать, поэтому я ничего ей не сказала. К тому же ведь они принадлежали мне.
— Я очень рад, что вы их не отдали, — сказал Дэв и еще раз улыбнулся.
— А я вдвойне рада видеть мою маленькую Элизабет! Да еще такую красивую и нарядную! Неудивительно, что семья твоей матери тобой гордится. Тот человек из департамента, который мне звонил, сказал, что на тебя свалились большие деньги.
Элизабет вздрогнула.
— Что? Ах, да… — и повторила:
— Да, деньги, она растерянно поискала глазами вокруг себя. — Моя сумка…
— Вот она. — Дав поднял ее со стула и протянул Элизабет. Та вынула чековую книжку.
— Мне ничего не надо, — заволновалась миссис Хокс, гордо вскидывая голову. — Я не хочу, чтобы ты думала, будто я намекаю.
— Пожалуйста, — Элизабет посмотрела на нее такими глазами, что она, покраснев, умолкла. — Я очень вас прошу. Вы даже не представляете, что это для меня значит — снова вас найти… услышать о своем детстве.
Вы столько для нас сделали, для меня и моей матери.
Позвольте мне сделать хоть что-нибудь для вас. — Она быстро заполнила чек. — Поверьте мне, деньги не так уж много для меня значат. — Она оторвала чек и протянула его миссис Хокс.
Та робко взяла его, посмотрела и рухнула в кресло как подкошенная.
— Боже всемогущий! Да там же тысяча фунтов! — Ее лицо из красного сделалось белым, затем снова красным. — Я не могу это взять! Так не пойдет! Ты ничего мне не должна! Твоя мать всегда платила за квартиру точно в срок! Никогда не задолжала ни пенни.
— Я знаю. Но я вам должна. И много… пожалуйста… ради моей матери.
Касс никогда еще не видела у Элизабет такого лица.
Она быстро отвела глаза.
— Да… конечно… просто не знаю, что сказать… я не ожидала. — Миссис Хокс разразилась слезами.
Элизабет мгновенно вскочила с места и опустилась перед ней на колени.
Касс с изумлением глядела, как она обвила руками грузное трясущееся тело.
— Вы были к нам так добры… это единственный дом, который у меня был.
Всхлипывания миссис Хокс перешли в громкие причитания.
— Вы были членами семьи… совсем как родные…
— Я знаю… знаю…
— Подумать только, не забыла меня… став сильной и богатой, пришла к своей старой тетушке Хокс… я и не чаяла в свои семьдесят шесть лет дожить до такого дня.
Полные руки обхватили Элизабет и прижали к бурно вздымавшейся груди. Касс засопела и стала искать увлажнившимися глазами сумку. Дэв вложил ей в руку платок. Она громко высморкалась. Ей смертельно хотелось курить, но пепельниц в комнате не было.
Наконец миссис Хокс, выпустив Элизабет из объятий, откинулась на спинку стула и вытерла глаза.
— Что ты обо мне подумаешь! Но я всю жизнь была слезлива. Покойный Хокс говаривал бывало, что у меня из глаз всегда течет, как из крана. — Она смущенно засмеялась. Затем тихонько дотронулась до щеки Элизабет. Та, поймав ее руку, прижала ее к своему лицу. — Ну вылитая мать… когда мы в первый раз ее увидели, она была примерно твоего возраста. — Миссис Хокс кивнула. — Но ты не совсем такая, как она. Я вижу, ты можешь за себя постоять. — Ее глаза снова увлажнились, и дрогнувшим голосом она сказала:
— Твоя мать гордилась бы тобой. — Она обвела собравшихся глазами, полными слез, и предложила:
— Давайте-ка выпьем по этому случаю еще чаю. Или нет, выпьем чего-нибудь покрепче. Как насчет капелью! портвейна?
Я всегда его любила… Ты в первый раз попробовала его в нашем доме. — Она ласково поглядела на Элизабет. — Это было на Рождество. Тебе страсть как хотелось его попробовать, вот я и налила капельку в стакан лимонада, а ты выпила все до дна и попросила еще!
