— По крайней мере, с этим делом покончено, — произнес Омегон.
— Возможно, — ответил Альфарий. — Думаешь, объект «Мрак» под угрозой?
— Я все еще пытаюсь найти подтверждения.
— Этого маловато, — настаивал Альфарий.
— Я лично допросил Авгурама.
— Никакой утечки? — вскинул бровь Альфарий. — Никаких покровителей? Нет сообщников? Он даже не продал проект пилонной матрицы?
— Кажется, Парабеллус был его личным проектом, — продолжал Омегон. — Это бесполезный след. Он нас никуда не приведет. Говорю же, я сам занимался этим.
Альфарий повернулся к ожидающему легионеру.
— Скажи капитану, как только к нам присоединится «Альфа», пусть проложит дополнительный курс на систему Чондакс.
— Чондакс? — спросил Омегон, слегка удивившись. — Хан? А что с первоначальным планом?
— Я уверен, кто-то заинтересовался «Мраком», — пробормотал Альфарий. — Наши навигаторы говорят, что имметерология в том районе успокаивается. Астропаты полагают, что сообщения на этот раз могут дойти. Оперативники сообщают, что экспедиционный флот Белых Шрамов почти закончил приведение к Согласию, и Хан скоро будет готов к переходу через варп.
— Мы не знаем…
— Знаем, — возразил Альфарий. — Может быть, Малькадор или Ангелы Калибана… Кто-то добрался до установки «Мрак». Мы должны принять это и идти дальше. Нам следует загодя просчитать шаги и разместить флот там, где он предоставит нам наибольшее преимущество. Дорн отзовет Белых Шрамов, лояльность Хана не пошатнулась. Если магистр войны должен преуспеть, нельзя позволить Пятому легиону добраться до Терры. Ты согласен, брат?
— Конечно, — ответил Омегон, кивая. — Разве мы не всегда заодно?
Омега
ОПЕРАТУС ГИДРА-ПЯТЬ: ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ Ω1/138.28//XXB
БОЕВАЯ БАРЖА XX ЛЕГИОНА «БЕТА»
Омегон вошел в свою каюту. Как и брат, он не держал для себя величественных апартаментов, не пользовался жильем, которое подчеркивало бы его особый ранг. Спальный отсек был маленьким, по-спартански обставленным и ничем, кроме своего временного предназначения, не отличался от каюты любого другого Альфа-легионера.
Омегон стоял там во тьме, прижавшись церемониальным доспехом к двери и переводя дух.
Всякий раз, закрывая глаза, он видел ужас грядущей неизбежности — обжигающую истину, которая открылась ему и Альфарию. Третий Парадокс…
Омегон потер глаза пальцами. Мозг болел от ответственности. Примарх думал о запутанной системе контактов и отношений, секретов и лжи, предательства и купленной верности. Она, будто сеть, раскинулась по всей Галактике. Омегон видел себя в самом сердце этого хитросплетения. Он мог оказывать влияние, дергать за ниточки, но ощущал, что разрывается между нерешенными проблемами.
Примарх активировал плавающие в помещении люминосферы. Оружейная была открыта, боевая броня, неотличимая от доспехов других Альфа-легионеров, покоилась на надежных кронштейнах.
Тут же хранились болтер примарха, его меч и пистолет, а также шлем, который слепо таращился на Омегона пустыми линзами.
Поблизости, под покрывалом, находился другой доспех Омегона.
На первый взгляд он казался простым и незамысловатым.
— Пускай он видит сорвавшийся с ветки плод, теплый и манящий в лучах полуденного солнца, — прошептал примарх, обращаясь к пустой боевой броне. — И пусть я буду змеем. Притаившимся внизу, готовым ужалить.
ОБ АВТОРАХ
Шотландец Грэм Макнилл в течение шести лет проработал в качестве разработчика игр в дизайн-студии «Games Workshop», прежде чем сделать решающий шаг и стать профессиональным писателем. Его «Тысяча Сынов», роман из цикла «Ересь Хоруса», вошел в список бестселлеров «Нью-Йорк Таймс», а роман «Империя» из цикла «Время легенд» выиграл в 2010 году премию «David Gemmell Legend Award». Грэм живет и работает в Ноттингеме.
Ник Кайм — писатель и редактор, живет в Ноттингеме, где начал карьеру в «Games Workshop», работая для журнала «White Dwarf». Работы Ника для Warhammer 40,000 включают трилогию «Книга Пламени», посвященную ордену Саламандр, и роман «Падение Дамноса» из цикла «Битвы Космодесанта».
Гэв Торп давно носится с мирами «Warhammer» и «Warhammer 40,000» и как автор, и как разработчик игр. Он родом из логова преступников, именуемом Ноттингемом, откуда совершает регулярные набеги, чтобы развязать кровопролитие и учинить хаос. Свое убежище он делит с Деннисом, аугментированным хомяком, поклявшимся поработить человечество. На данный момент Деннис находится под домашним арестом за попытку использовать Skype для взлома мировых ядерных арсеналов. Романы Гэва для «Black Library» включают любимых поклонниками «Ангелов Тьмы», эпическую трилогию Раскола и многие другие.
Роб Сандерс является независимым журналистом, который проводит свои ночи, творя темные видения, чтобы постоянные посетители 41-го тысячелетия легче переживали кошмары собственной частной жизни. Среди таких видений — романы «Атлас Инфернал» и «Легион проклятых». Помимо этого он преподает английский язык в местной средней школе, посвящая свои дни выбиванию (не в буквальном смысле) такого же рода творчества из следующего поколения, чтобы свести на нет шансы будущих конкурентов. Он живет в небольшом городе Линкольн, Великобритания.
ОТРЫВОК ИЗ АНТОЛОГИИ
«ТЕНИ ПРЕДАТЕЛЬСТВА»
Под редакцией К. 3. Данна
СТО СОРОК ОДИН ДЕНЬ ДО БИТВЫ В СИСТЕМЕ ФОЛЛА
СИСТЕМА ФОЛЛ
Меня разбудил собственный крик. Глаза резко открылись. На мгновенье я думаю, что ослеп, что по-прежнему на Инвите и что холод лишил меня зрения. Затем холодное прикосновение доспеха отсекает далекое прошлое от настоящего. Я не слеп, а мой брат погиб от моей же руки давным-давно. Я замерз, словно сон проник в реальность, чтобы погрузить меня в воспоминание о холоде Инвита. Лед покрыл линзы шлема, сведя видимость до полупрозрачной дымки медленно меняющегося освещения. Лед розовый, это цвет снега, расплавленного в жижу кровью. В уголках зрения медленно пульсируют тускло-красные предупредительные руны.
Предупреждение: глубокий вакуум…
Предупреждение: герметичность доспеха под угрозой…
Условия невесомости…
Определение повреждений…
Низкое питание доспеха…
Я не мог вспомнить, где нахожусь или как оказался в таком замерзшем состоянии, а тем временем доспех отключался. Я моргнул, попытался сосредоточиться. В теле начали пробуждаться ощущения: онемевшее эхо боли в правой ноге, полное отсутствие чувствительности в левой руке, металлический привкус во рту. «Я жив, — подумал я, — и на данный момент этого достаточно». Попытался пошевелить правой рукой, но доспех не позволил, как бы сильно я не старался.
