им путь наружу.
Разумеется, все понимали, что ничто не мешает Им найти другой путь, но Джесс промолчала.
– Мэдлин? – проговорила она. – Викарий? Она?..
Элли кивнула и погладила песика.
– Мне очень жаль. – Джесс сжалась в комок. Еще одна жертва, и все по ее вине – разве не так они подумают теперь, когда все закончилось и Джесс им больше не нужна? Она снова Харпер, изгой, которого нужно гнать взашей.
– Это была ее воля. Она… – Элли умолкла и покачала головой. – А, неважно. Если повезет, все закончится. Но они все еще там. Поэтому нам понадобятся люди, которые будут следить за ними.
– Ой. – Глаза Джесс защипало, щемящая тяжесть внутри усилилась, грозя снова повалить ее на пол. Ну вот, началось. Марш в свою конуру, харперовское отребье, где тебе и место. После всего, что случилось, они гонят ее обратно на Курганное подворье (при условии, что Дом вообще пустит ее на порог), чтобы разгребать дерьмо за них. Следить, не вернутся ли Они, и первой встать у Них на пути, первой принять смерть. Печаль и обида сменились гневом, кулаки сами собой сжались. Теперь она понимала маманю, ее горечь и озлобление на окружающий мир. Провались они все пропадом, есть только мы, даже если эти «мы» – Кира и Пол. Мы хотя бы держимся вместе. Хотя бы друг за друга стоим горой. Неужели им нужно, чтобы она стала как маманя?
– Нет, – сказала Элли, – речь не о тебе.
У нее что, все на лице написано? Впрочем, Джесс никогда не умела ничего скрывать.
– Эрни вызвался жить на Курганном подворье, – сообщила Элли. – Помогать с хозяйством. И Шарлотта тоже.
– Шарлотта Фамуйива будет вкалывать на ферме? – рассмеялась Милли. – Ну вот, Эль, а ты в чудеса не веришь.
– Я все слышала, – отозвался знакомый голос. Ухмыльнувшись, Милли послала в ту сторону воздушный поцелуй.
– Возможно, еще кто-нибудь, – сказала Элли. – Ты не обязана жить там дальше, милая. Но… остается Дом.
Джесс ждала.
– Мы не можем просто взять и подселить к нему незнакомцев, – продолжала Элли. – Поэтому…
– Вы хотите, чтобы я туда вернулась?
– Просто чтобы поговорить с ним. Объяснить, как теперь обстоят дела. Это по-прежнему его дом. Никто его на улицу не выгоняет. Это все, что нам от тебя нужно. Помоги… уладить дело. Договориться.
– А что потом?
А тебя, Джесс Харпер, на помойку. Никому ты здесь на хер не уперлась, так что проваливай к такой-то матери…
– Бог знает, где кто будет жить после всего этого и что там от деревни осталось, но… – Лора Кэддик посмотрела на Тару, потом на Джесс. – Мы тут потолковали, и… в общем, если хочешь, когда у нас снова будет дом, можешь жить у нас.
– Что, типа как прислуга?
– Ничего подобного! – возмутилась Тара. – Как член семьи. И Джоэль, само собой.
«Само собой». Это прозвучало так просто и естественно, что в голове не укладывалось; Джесс хотела что-то ответить и не осмеливалась, потому что не могло это быть правдой. Они не могли предлагать это всерьез. Дом. Пристанище. Не могли они предложить именно то, чего она так отчаянно желала. Они ведь даже не знают ее!
– Ты заслуживаешь лучшей доли, – сказала Лора. – Вот мы и решили, что самое время восстановить справедливость. Так что, если ты действительно этого хочешь, милости просим.
Они говорили всерьез. Джесс снова попыталась заговорить, но смогла лишь разреветься. Однако это были совсем другие слезы, нежели раньше.
Позже, когда Милли уже не могла найти себе занятие, она присела на надгробный камень у потухшего костра и закрыла глаза, радуясь, что ее хоть на мгновение оставили в покое.
– Вот, держи, любимая.
Она подняла голову и нахмурилась, но это был всего лишь Ноэль, протягивающий пачку “Craven ‘A’”, все еще в обертке.
– В рот мне ноги, Джонс, где ты их взял?
– У меня свои методы. – Ноэль обнял ее за плечи.
– Ладно, международный человек-загадка. Небось сам хочешь одну?
– Не откажусь.
Ноэль зажег сигареты, и Милли положила голову ему на плечо, глядя в небо.
– Знаешь что? – сказал он. – Кто-то нашел исправное радио.
Милли села.
– И?
– Там есть люди. Мы слышим их, хотя не можем разобрать, что они говорят. Надеюсь, рано или поздно к нам пожалуют гости. Бог знает, как мы им все это объясним.
– Может, и не придется ничего объяснять, – заметила Милли. – Насколько нам известно, такое происходило не только в Барсолле.
– Новый мир богов и монстров, – промолвил Ноэль, и это прозвучало как цитата откуда-то, хотя Милли понятия не имела, откуда именно.[28] – В таком мире будет очень страшно жить, не находишь?
Наш порочный мир всегда был таким, подумала Милли, но промолчала.
– Если бы это произошло только здесь, – сказал Ноэль. – Ведь такое уже случалось, не так ли? Или что-то подобное. И это замалчивалось.
– Думаешь, правильно?
– Честно говоря, не знаю, милая.
– Я тоже.
Милли крепче прижалась к нему.
В тот же день, когда рдеющее солнце уже клонилось к закату, Джесс, Эрни и Шарлотта поднялись по горной дороге, а потом спустились с Верхотуры к Курганному подворью. Тара опять присматривала за Джоэлем; Джесс займется им, когда вернется.
Грудь у нее до сих пор болела, но и только. Синяки и пара треснувших ребер, так сказала доктор Эммануэль. Джесс прекрасно знала, как и Элли с Шарлоттой, что изначально все было гораздо хуже. Никто не высказывался об этом вслух. Но все всё понимали.
Эрни хромал, опираясь на палку. Они перебрались через стену и пересекли заснеженные поля, все еще отмеченные следами Джесс и Шарлотты. Однако на этот раз вместо того, чтобы направиться в Курганный лес, они свернули к фермерскому дому. Сейчас у них не было никакого оружия. Это могло быть правильным решением, а могло и не быть, когда они столкнутся с Домом.
Из трубы в блеклое небо тянулся дымок. Когда они дошли до заднего двора, дверь распахнулась.
Эрни Штазёлек выдохнул сквозь зубы.
– Спокойно, – прошептала Шарлотта.
Джесс подняла руку и вышла вперед.
Дом вышел во двор, собаки стелились у его ног, а в руках он держал дробовик.
Джесс стояла, глядя на него.
Дом перевел взгляд с нее на остальных и обратно. Он смотрел на сестру не меньше минуты, а Джесс смотрела на него. А потом наконец Дом переломил стволы, улыбнулся робко и помахал рукой.
67
Элли Читэм удалось урвать пару часов беспокойного сна, а остаток дня она провела в приходском саду, взламывая киркой и лопатой мерзлую землю, пока не выкопала яму глубиной в пару футов. Туда она опустила холодные, закоченевшие тела двух собак,
