монеты за ночь? — полуспросил, полупредложил он.
— Да, вполне достаточно.
— Тогда здесь за десять дней, хотя сомневаюсь, что пробуду в городе так долго, и еще немножко за особый уход за моим вечно голодным пони. — Он отсчитал молодому человеку четыре золотых. — И еще немного сверх, когда я буду забирать его, — добавил он, когда счастливый парень повел Рамбла прочь.
— Мне нужно найти жилье и караван в Долину Ледяного Ветра, — добавил Реджис, повернувшись к девушке. Он взглянул на север, на постройки на другом берегу, и поинтересовался: — А что, «Красный дракон» еще работает?
Ясно было, что они не имеют представления, о чем он говорит.
— Может, он имеет в виду «Одноглазого Джакса»? — заметил оставшийся юноша.
— Это постоялый двор на северном берегу, — пояснила девушка. — Достаточно приличный, как я слышала.
— Лучше ему ночевать у нас на сеновале, — предложил парень.
— Ну и что это за место? — осведомился Реджис.
— Удобное, — ответила девушка. — И там, конечно, вы скорее узнаете все новости про караваны к Северу, только... — Она взглянула на своего сомневающегося напарника.
— Я вижу, вы при оружии, — сказал парень. — Умете им пользоваться?
— А что, придется?
Молодой человек лишь пожал плечами.
— Места и ночлега безопаснее ему не найти, — сказала девушка напарнику и повернулась к Пауку. — В «Одноглазом Джаксе» нередко бывают дроу, — пояснила она. — Но хозяин там — Капитан Курт. Ночлег у «Одноглазого Джакса» — самое безопасное, что вы можете найти в Лускане.
— Не так уж это много, — заметил парень.
— А я многого и не ожидал, — заверил его Реджис. Он взглянул в сторону Верхнего моста. — Он не провалится подо мной?
— Его все чинят, — ответил юноша. — Начали еще до моего рождения. Нет, там довольно безопасно, если внимательно смотреть под ноги, но, если на месте артель, что там работает, они потребуют от вас раскошелиться и заплатить за проход.
Паук из «Ухмыляющихся пони» лишь улыбнулся и покачал головой. За этой улыбкой, однако, скрывалась подлинная печаль от вида того, во что превратился некогда гордый Лускан. Ибо он, Реджис был здесь в 1377 году, когда капитан Дюдермонт попытался вырвать город из-под власти Тайного Братства и верховных капиталов. Если бы Дюдермонт победил, Лускан мог бы сейчас быть уменьшенной версией могущественного Глубоководья, блистающим бриллиантом на побережье, усеянном процветающими портами. Но увы, Дюдермонт потерпел неудачу и погиб.
И с этого, похоже, началось, угасание Лускана, его медленное и болезненное умирание.
Хафлинг бросил девушке серебряную монету, поблагодарил ее за информацию, прикоснувшись к своему нарядному головному убору, и двинулся в сторону моста.
Ступив на Верхний мост, он осторожно выбирал дорогу, поскольку камни на переправе выкрошились, и местами сквозь дыры виднелись грязные воды реки Мирар. Более чем грязные, понял хафлинг, поскольку они были черными как чернила, а издаваемый ими мерзкий запах долетал до моста и раздражал обоняние. Реджис был столь поглощен поиском безопасного пути, что прошел не меньше трети моста, прежде чем заметил, что на самом деле он там не один. Возле кучи камней и деревянных плашек сидели три грязных человека, одетых в цвета неизвестного ему Корабля.
При его приближении компания поднялась на ноги, потянувшись кто за лопатой, кто за киркой, а из-за кучи камней появился четвертый.
Реджис боролся со своими инстинктами, напоминая себе не замедлять шага и не выказывать ни малейшего беспокойства.
— Эй, послушай, что ты тут забыл? — осведомился ближайший из группы.
— Я гость вашего славного города, направляюсь к «Одноглазому Джеку» в поисках комнаты, — весело ответил Паук.
— «Джаксу», ты имеешь в виду, — поправил его мужна.
— Ну да, «Джексу», — подтвердил хафлинг.
Второй мужчина подошел и встал рядом с первым, держа кирку, словно боевой топор, поперек груди.
— Значит, у тебя достаточно монет? — поинтересовался первый.
— Стал бы я искать комнату, если бы у меня их не было?
— Хватит, чтобы оплатить и комнату, и пошлину? — спросил другой из-за спин остальных, и лишь тогда по голосу Реджис понял, что это женщина.
— Не вижу никаких объявлений о пошлине, да и стражник у южных ворот ничего об этом не говорил, — небрежно бросил хафлинг.
— Нам не нужны никакие объявления, и стражники нам не указ, — заявил первый мужчина, вскидывая кирку на плечо и придвигаясь ближе, чтобы иметь возможность достать ею до головы Реджиса.
— Эй, малявка! Открывай свою мошну, и мы тебе скажем, хватит ли там денег, чтобы перейти на ту сторону! — рявкнул грубиян с лопатой.
— Хм, — пробормотал Реджис, прикидывая варианты. У него в кошельке было несколько монет, и куда больше — в потайном отделении, где эта компания ни за что их не найдет. Вероятно, проход обойдется ему не дороже нескольких серебряных монет.
Нескольких серебряных монет и изрядной доли самоуважения.
— Нет, — ответил он. — Не думаю, что стану платить какую-либо пошлину.
— Ты не прав, — заявила женщина, продолжая держаться позади компании.
— Отойдите по-хорошему, — попросил Реджис и, взмахнув левой рукой, отбросил полу плаща, демонстрируя свою знаменитую рапиру.
— Ах ты коротышка! — обозлился первый замахиваясь киркой.
Но Реджис был быстрее, его правая рука метнулась к левому бедру и выхватила оружие одним неуловимым движением, а левая проскользнула в противоположную сторону прямо под вылетающим клинком и нырнула под правую полу плаща. Там у правого бедра притаилось в полной готовности его третье оружие, в кобуре, смещенной чуть назад, чтобы быстрее и легче было его выхватывать.
Вылетела из ножен, рапира, вылетел из кобуры ручной арбалет, разворачиваясь в движении, и в тот же миг, как острие клинка уперлось в горло мужчины с киркой чуть ниже подбородка, арбалет нацелился прямо в лицо человеку с лопатой.
— Прежде я вежливо просил, но теперь настоятельно требую, — сказал Реджис. — Отойдите.
Двое мужчин переглянулись. Реджис надавил рапирой, показалась кровь.
— Ты хоть знаешь, какому Кораблю угрожаешь, а? — возмутилась женщина.
— Я знаю, что у одного верховного капитана команда может стать меньше на трех мужчин и одну женщину, — ответил Реджис. — Если, конечно, кто-нибудь из вас не выживет после падения с моста и купания в этой крайне непривлекательной воде внизу.
Эта последняя часть фразы, похоже, возымела
