более эгоистку и склочницу Альбу?
Ни к чему.
Потому Эрнесто отправился в монастырь один, а Тони ждала его в мобиле, решив, что два некроманта на один монастырь – это многовато. Да и Альбу не надо раздражать.
Эрнесто она боится, а вот при виде Тони может и упереться рогами. Даже если Амадо их пока жене не наставил – все равно упрется.
– Я привез тебе документы на подпись. И мы расстанемся.
Альба протянула руку за бумагами. Но проглядела – и возмущенно вскочила со скамьи, на которую уселась.
– Я не стану это подписывать!!!
Прошение о разводе.
О разделе имущества – Амадо оставлял себе книги и мобиль, все остальное доставалось Альбе.
О лишении Альбы фамилии Риалон.
Это что? Все ее мечты прахом пошли, что ли?
Нет-нет, Альба не согласна!
Эрнесто мило улыбнулся.
– Ты уверена?
– Да!!!
– Тогда посмотри еще эти два документа.
Документы оказались весьма разными. Один – помилование. Второй – приговор. Альба оказывалась запертой в монастыре на двадцать лет за убийство тана Ксареса. И будет тут отмаливать грехи, пока не надоест.
Или…
– Развод, помилование и иди, куда хочешь. Или – оставайся тут.
– Я… не…
– Выбора я тебе не предоставляю, – жалеть Альбу Эрнесто не собирался. Сына он любил, а уж когда Амадо повзрослел и поумнел, они серьезно сблизились.
– Вы маг! Вы знаете, что я этого старика не убивала!
– Но ты с ним спала. Изменяла моему сыну.
– А что ж он сам не приехал?
– Зачем? – даже чуточку удивился Эрнесто. – Вы уже чужие друг другу, к чему длить агонию. Тебе поругаться с ним хотелось? Обойдешься. Хватит и того, что сын тебя пятнадцать лет терпел.
– Он тоже не безгрешен!
– Верно. Только вот ты с дури бесилась, а он надрывался, стараясь обеспечить и тебя, и пасынка. И Карлоса он пристроил.
– Куда?!
– В колонии. На три года.
– Ненавижу!!! – взвыла Альба, понимая, что лишилась единственного союзника. Почти единственного.
Родители ее образ жизни не одобряют, слишком уж они замшелые, да и не прислушаются к ним. Вот к сыну Амадо мог бы прислушаться, Карлоса он любит. Но сына-то и нет?
– Подписываешь?
– На что я буду жить?
– Родители тебе помогут. Может, еще и работать пойдешь, тебе только на пользу.
Альба заскрипела зубами.
Любому другому она бы скандал устроила. Но тут…
Нереально. Дорогой свекор ее и слушать не станет. И кричать на некроманта тоже… не так, чтобы полезно для здоровья.
С другой стороны… знакомых у нее хватит! И имидж жертвы ей пойдет. Можно попробовать сыграть и с этими картами. Но только на свободе, не в монастыре! Здесь она точно никого подходящего не встретит, можно и не мечтать!
Альба решительно протянула руку за бумагами.
– Давайте сюда. Я подпишу.
– Ты сделала правильный выбор.
Улыбка у Эрнесто Риалона была очень даже приятной. Но Альбе она показалась злобной насмешкой. Она выдернула бумаги из протянутой руки, черкнула автограф – и вернула их обратно.
– Когда я…
– Когда будет утвержден развод. Примерно через месяц.
Альба скрипнула зубами.
– Не льсти себе, – угадал ее мысли Эрнесто. – Амадо не передумал бы. Просто – ни к чему трепать нервы, ни ему, ни его невесте.
– Та… р-рыжая?
– А это тебя уже не должно волновать, дорогая бывшая невестка. Ты и так дорого обошлась моему сыну.
– Вы не были против!
– Ему надо было повзрослеть, – Эрнесто аккуратно собрал бумаги. – Всего хорошего.
И вышел.
После его ухода Альба несколько минут сидела, оправляясь от ужаса, а потом взвыла.
Грохнула об стену скамьей, откуда и силы-то взялись здоровущую дуру поднять? Заорала, впадая в истерику…
Монахиням пришлось отливать ее холодной водой.
Крушение жизненных надежд вообще проходит болезненно.
* * *
– Ты уверена, что хочешь этим заниматься?
Игнасио сочувственно смотрел на Эллору. Та развела руками.
– Не хочу. Но больше некому. Мама решила переехать поближе к монастырю, там ей присмотрели домик с участком. А здесь – здесь надо все продать. Только вот вещи соберу.
Игнасио кивнул.
Он уже был в курсе истории Дареи. И брат рассказывал, и вот, Элли…
Жалко, конечно.
Одно дело, когда погибают закоренелые и фанатичные недоумки, как тот же Бустос. Или честолюбцы и подонки вроде Сесара. Но глупые девчонки, которым просто хочется тепла и любви?
Жалко.
С какой стороны ни погляди – жалко.
И Лидию понять можно.
Дарея все равно ее дочь, и матери больно. Лидия хотела сама поехать, но Элли ее отговорила.
Она справится.
Правда, справится.
А Игнасио предложил сопровождать ее. Инкогнито, конечно. Взять мобиль попроще, погрузить вещи… два мобиля.
Эллора не возражала.
Было у них что-то общее с Игнасио. Одиночество, наверное. Но разделенное на двоих, оно уже не казалось таким неподъемным.
Да и вещей собирать было немного.
Кое-что из одежды, памятные мелочи, а остальное… мебель на продажу вместе с домом. Лидия вообще не привязывалась к вещам, зная, что в любой момент ее тихая и спокойная жизнь может закончиться. Теперь у мамы будет больше шансов превратить неуютный и холодный дом в настоящее гнездышко. Вот если еще Элли ей внуков нарожает…
Да, шансы есть.
Феола лично посмотрела Эллору и сказала, что никаких препятствий не видит. Наблюдать, конечно, надо, но так – хоть шестерых рожай.
Может, и от Игнасио…
Эллора как раз устроила друга (пока – друга, а потом?) в гостиной, с чашечкой кофе, и отправилась собирать вещи, когда раздался стук в дверь. Девушка выглянула из окна – и искренне удивилась.
– Кармело?
– Элли, открой, пожалуйста.
Бывший возлюбленный смотрел сверху вниз. И что он тут делает?
– Ладно, сейчас открою.
И заспешила вниз, к Игнасио.
Впрочем, объяснять другу почти ничего не надо было. Про Кармело она ему уже рассказала, так что у мужчины был только один вопрос:
– Тебе так любопытно?
– Конечно! А тебе не интересно, что ему понадобилось?
Игнасио пожал плечами.
– Не особенно. Но ради тебя я потерплю.
Элли поцеловала друга в щеку и направилась открывать.
Игнасио стоял, опираясь на трость. Роскошную, увитую лентами, с шикарным набалдашником в виде осьминога.
Ждал.
И не прогадал.
Кармело, который вошел в гостиную с широкой улыбкой на лице, даже слегка споткнулся. И нос у него словно сплющился.
– Элли?
– Что – Элли? Ты так и не сказал, зачем пришел.
Кармело потер лицо руками.
Ну, не сказал.
Но как-то все очень быстро происходило. Когда ему сообщили, что у дома Элли стоит мобиль, да она сама приехала… Ну и как было не прийти? Не поговорить?
В жизни у Кармело складывалось все не слишком
