– Хорошее место, – одобрил язвительный голос. – Уединенное.
– Жду тебя там в своем «Опеле». Через час.
– Через три! – властно распорядился собеседник.
– Договорились, – спокойно согласился Жека, бросив взгляд на пульсирующие цифирьки часов. – Не прощаюсь.
Потом он аккуратно положил телефонную трубку на пол, примерился и раздавил ее каблуком. Сунул в карман печать. Уселся за стол и занялся пистолетом. Патрон за патроном извлекался из обоймы, пока не образовалась ровная шеренга тупорылых цилиндриков, тускло мерцающих перед глазами. Разряженный пистолет отправился следом за печатью.
– Кажется, все, – пробормотал Жека.
Когда до него дошел истинный смысл сказанного, он похолодел и стиснул зубы, чтобы помешать им вновь затеять дробный перепляс.
Цуцик… Бездомный, никому не нужный и окончательно заблудившийся в этой жизни.
6
– Поехали, – коротко скомандовал майор Толику.
– Да я с удовольствием!
Майор и его водитель-стрелок со вчерашнего вечера таились неподалеку от стойбища Золотой Орды, ожидая удобного случая слегка попортить шкуру Хана меткой снайперской пулей. Микроавтобус был оснащен сразу тремя винтовками, одну из которых Толик должен был применить в зависимости от дальности боя. Все три так и остались без дела. Как и майор с подчиненным. Пробраться в дачный поселок было невозможно.
Постепенно иссяк кофе в термосе, истлели последние сигареты, даже возбужденный матерок Толика сменился насупленным молчанием. А светло-серые глаза майора с неизменным мрачным выражением все глядели в направлении поселка, следя за одиноким дымком, струящимся из невидимой трубы. Майор был спокоен. Он знал, что сегодняшний день не пройдет понапрасну.
Так и случилось. Из центра поступило сообщение: только что Хан по телефону «забил стрелку» с неустановленным лицом на двадцатом километре южной трассы. Через три часа. Теперь нужно было поторопиться, чтобы прибыть на место событий раньше всех и успеть выбрать подходящую огневую точку. И Толик выжимал из своих моторных лошадок все возможное и невозможное.
– Здесь, – сказал майор после пятнадцатиминутной гонки по загородному шоссе.
Они выбрались из автобуса и удостоверились, что на поле будущего боя нет никого, кроме наглых жирных ворон да галок, истошно переругивающихся на голых деревьях. Солнце неумолимо клонило ко сну за горизонтом, но до сумерек оставалось вполне достаточно времени – значительно больше, чем до бандитской стрелки.
– Вон там, смотрите! – Толик, вертевший головой пошустрее, первым обнаружил единственное подходящее для засады место.
Это была полуразрушенная водонапорная башня, высившаяся примерно в километре от трассы. Чем-то напомнила она майору руины рыцарского замка. Хотя, если разобраться, никаких рыцарей в этой горемычной стране отродясь не водилось, если не считать пришлых – с огнем и мечом. Или рыцарей революции, суть которых была точно такой же…
– Ну что, едем? – поторопил Толик, приплясывая от нетерпения.
– Лучше бы, конечно, по воздуху, – усмехнулся майор, забираясь на высокое сиденье.
К башне вела ухабистая проселочная дорога, стыдливо прикрытая остатками асфальтовых блямб. Она тянулась дальше, в неведомые колхозные дали. Оставив автобус за прикрытием башни, они поднялись по ржавой винтовой лестнице наверх, откуда открывался великолепный обзор. Площадка была усеяна окурками, битыми бутылками и даже кучками прошлогоднего дерьма. Чтобы очистить позицию за кирпичным парапетом, Толику пришлось взять в руки лист сырой фанеры и отгрести мусор, с грязью вперемешку, подальше.
– Готово, – доложил он. – Располагайтесь.
– Сколько мы поднимались? – спросил майор, осторожно укладываясь за низеньким парапетом.
– Две с половиной минуты. Спустимся за полторы. Успеем.
В руках Толика уже клацали составные части разборной винтовки. Увлеченный своим занятием, он походил на мальчишку, дорвавшегося до детского конструктора. Были когда-то такие. В докомпьютерную эпоху.
– Должны успеть, – согласился майор, оценивая расстояние до стоянки для отдыха.
– Они ж торопиться не станут, – весело сказал Толик, загоняя длинные тонкие патроны в магазин винтовки. – Повидал я этих бандюков в деле. Как только папашка сковырнется, брякнутся на пузо и будут молиться, чтобы их самих пронесло. А потом дристанут в разные стороны со скоростью поноса.
– Хватит болтать, – остановил его майор. – Лучше сам ложись на пузо. Пристреляться нужно.
– Раз плюнуть!
Действительно, цвиркнув слюной, Толик играючи свалил из своей оптической цацки с глушителем случайную ворону из стаи, облюбовавшей площадку. На подготовку ушло пять секунд. Майор целился в два раза дольше, но тоже попал с первого раза. Товарки убитых птиц встревоженно гомонили, однако не улетали, не понимая, где притаилась опасность.
– Порядок, да?
– По воронам пулять все мастаки, Толик.
– А мне что ворона, что бандюк – одинаково. Как говорится, однодуйственно. Ни те, ни другие мне не снятся, чтоб вы знали.
– Приснятся еще, – невесело усмехнулся майор. – Ладно, не отвлекайся. За дорогой следи.
Площадка была видна отсюда, как на ладони. Ею уже давно перестали пользоваться – слишком глухое место, слишком смутное время, чтобы торчать здесь без особой нужды. Шоссе, тянувшееся мимо площадки, в два ряда окаймляла лесополоса. Редкие машины проносились мимо, не соблазняясь призывным изгибом елочки на знаке. Нет уж, спасибо, мы в другом месте передохнем!
– Вот они, – тихо выдохнул Толик, словно кто-то посторонний мог услышать его с такого расстояния.
Со стороны города приближались три черных микроавтобуса, сияющих в лучах заходящего солнца. Шум их моторов не доносился до наблюдателей. Первый притормозил за двести метров до площадки, второй остановился прямо на ней, третий протянул дальше. Из каждого фургона высадился разношерстный вооруженный десант. Парни быстро пересекали открытое пространство и скрывались в посадке. Десять человек по одну сторону дороги, десять – по другую. Затем черные фургоны стремительно скрылись из виду, а на площадку подкатили две иномарки, из которых выбрались еще восемь человек. Эти уже не прятались – разбрелись по пятачку и топтались на месте, ведя неслышные переговоры по трубкам раций.
– Ни хрена себе? – заволновался Толик. – Это с кем же Хан встречается? До стрелки еще целый час, а он столько пацанов пригнал… Неужели боится? Кого? Итальянца, что ли?
– Умолкни! – сердито сказал майор. – Я в твоих предположениях не нуждаюсь.
– Так я ж сам с собой!
– Сам с собой, знаешь, чем будешь заниматься?
Толик подумал-подумал и решил для порядка обидеться. Покосившись на его кислую мину, майор невольно усмехнулся:
