от него и продолжала неутомимый шквал ударов.
Секунды растягивались в минуты, а минуты превращались в бесконечность.
Это была не просто стратегия. Она не просто хотела разделаться сначала со мной как со слабым противником. Нет, тут было что-то личное. Я не сомневалась, даже если и не до конца понимала почему. Винила ли она меня в смерти Айвена, хотя в туман его бросила не я, а Райн?
Имело ли это значение?
Времени думать не было. Не было времени задаваться вопросами. Не было времени перейти в атаку. Самое большее, что я могла, – это уклоняться от ее меча.
Отражая один из разрушительных ударов, на долю секунды я встретилась взглядом с Райном над ее плечом. Он пытался увести ее, и, видя откровенный страх на его лице, страх за меня, я испугалась. И ослабила внимание.
Я замешкалась на мгновение дольше, чем было можно.
Меч пустил на моем плече реку крови, и Анджелика удовлетворенно осклабилась.
Я попыталась отпрянуть, но она подняла кончики пальцев. Магией она пользовалась умело. Может быть, не настолько хорошо, как Айвен, но вполне достаточно для этого случая. Незаметное движение кисти – и мое тело перестало меня слушаться.
Я упала на колени. Сердце вздрогнуло; странно, неестественно помчалась и закрутилась кровь в венах, забурлила внутри, понемногу, начав с легкого кипения и быстро накалившись до боли, которая поглотила все остальные чувства. Я не могла пошевелиться.
Анджелика улыбнулась, подходя ко мне:
– Человек, ты неплохо себя показала. Лучше, чем я ожидала.
Ну уж нет.
Я слишком много прошла, чтобы теперь умереть. Я что есть силы сопротивлялась, заставляла мышцы не поддаваться магии.
Мне едва удалось приподнять меч.
Райн бросился на Анджелику, но она быстро отразила нападение, дав мне лишь секунды передышки – мне хватило, чтобы несколько раз вдохнуть воздух полной грудью и, пошатываясь, встать. Но едва я успела подняться, как она снова меня повалила и придавила ногой.
– Орайя, мне было приятно с тобой состязаться.
Неминуемая смерть медленно наползала на меня, как холодный туман, которого не видишь, пока не утонешь в его глубинах.
Я лежала спиной к толпе. Может быть, если бы я оказалась к ней лицом, я бы посмотрела на Винсента. А может, к лучшему, что не узнаю, как он увидит мой конец.
Мой взгляд метнулся мимо Анджелики на Райна.
Я не знала, чего ждала. Но меня остро кольнула печаль, когда я увидела, что он вообще на меня не смотрит. Он глядел мимо меня в толпу. На что? Я не могла понять выражение его лица. Отчаяние и гнев. Словно он кого-то умолял и делал это с крайним отвращением.
Он чуть опустил подбородок. Едва заметный кивок.
Анджелика воздела меч. Он должен был разрубить меня надвое.
Я приготовила оружие. Собрала последние остатки магии в жилах. Умру я сражаясь.
Но произошло нечто странное. Удар не пришел, когда я его ожидала. Вместо этого Анджелика покачнулась, ее взгляд на секунду переместился на трибуны. Она на что-то смотрела.
И пропустила удар магии крови.
Все мое тело пришло в движение, освобожденные мышцы заиграли, а клинок уже вонзился Анджелике в грудь.
Ночной огонь пришел мгновение спустя, окутав нас обеих.
«Дави сильно, чтобы пробить грудину».
У Анджелики было мускулистое и жилистое тело и к тому же доспехи. Но я бросилась на нее с такой силой, что меч поразил ее в сердце с первого удара.
Она рухнула. Не отразила удар, не попыталась его остановить. Может, если бы у меня было время, я нашла бы это странным. Она только встретилась со мной глазами.
И улыбнулась.
– Удачи, – прошептала она, и пальцы с острыми когтями перестали хвататься за мой меч.
Ее тело с тяжелым глухим звуком ударилось о песок всем мощным весом.
Я медленно встала. Боль от магии Анджелики постепенно проходила. Я перешагнула через тело, чтобы не мочить ноги в луже крови.
Райн стоял на другом конце арены, тяжело дыша.
Он выглядел воплощением сурового воина. От пота пряди его темно-рыжих волос прилипли к лицу. Не знаю, кто повредил в предыдущем испытании его доспехи, но постарался он на славу: самые рваные куски при движении отвалились, и в широкие прорехи были видны мускулистые грудь и плечи – можно было оценить его физическую мощь. Даже магия его меча казалась злее, чем раньше. Струйки дыма срывались с клинка зловещими всплесками.
Но глаза словно принадлежали другому.
Его глаза принадлежали тому, кто сегодня со мной проснулся. Кто целовал шрамы на моем горле, словно мое прошлое и все его темные уголки – ценность, которую надо защищать.
Сейчас здесь были только мы. Один из нас отсюда уйдет, а другой оставит душу на этом пропитанном кровью песке.
На секунду мне захотелось бросить оружие наземь.
Но Райн поднял подбородок. Жилы на его шее дернулись. Я услышала все, чего он не сказал мне этим незаметным подбадривающим кивком.
«Обещай мне, что не прекратишь драться».
У него был единственный шанс получить силу и помочь тем, кто его ждал. У меня был единственный шанс стать чем-то большим, чем человеком, брошенным на смерть в мире, который меня презирает. Ни один из нас не мог позволить себе пожертвовать этим – как бы нам того не хотелось.
Нет, мы будем драться.
Райн начал первым.
Глава сорок восьмая
Мы с Райном очень хорошо умели драться друг против друга. Знали сильные и слабые стороны, знали привычки. Я понимала не только когда он сделает движение, но и как ответит на мое. Каждый выпад был результатом мысленных операций, основанных на интуитивном знании друг друга, накопленном за последние месяцы.
Это казалось каким-то извращенным. Порочным. Пользоваться близостью, чтобы убивать друг друга…
Думал ли он о том же, что и я? В его движениях не было его обычной дикарской радости. Он не отпускал едких комментариев и не сопровождал их полуулыбкой. Никакого удовлетворения в его ударах. Когда я впервые задела его кожу, я вздрогнула, словно поранили мою. А когда он, в свою очередь, первый раз ранил меня до крови, он отпрянул, словно останавливая себя.
Но наш танец продолжался. Толпа визжала от удовольствия при каждом ударе стали о сталь. Я почти не слышала криков. У меня в ушах стучала, ревела кровь.
Это было мучительно. Невыносимо! Мне хотелось боли во всем теле, чтобы от этого меньше болело в сердце.
Подобравшись к нему ближе, я громко прошептала:
– Ты сдерживаешься.
«Ты сдерживаешься», – сказала я, приняв его в свое
