сил: жар, лизавший внутренности, тут же погас и на его место пришёл холод ужаса. Словно Хейли стоял здесь и смотрел на меня своими хищными, порочными глазами… — Он сам-то был… Думаю, вы помните, ваша светлость, — продолжал сир Дуглас, и я бессознательно кивнула. — И какой же он пример мог подать тем, кто перешёл на его сторону? — Он сплюнул и отвернулся.
Мне хотелось лечь на пол, закрыть лицо руками, свернуться калачом и пролежать так до тех пор, пока ты бы не приехал. Но я понимала: нельзя. Надо держаться. Они и так не воспринимают меня всерьёз. Для них я — всего лишь девчонка, ещё пока даже несовершеннолетняя, незамужняя, совсем молодая… Но это не означало, что я не могла быть достойной регентшей своего брата и вершить правосудие.
— Дурной пример заразителен, — змеёй прошипела я.
Койл продолжал взирать на меня с интересом, и мне стало любопытно, какое у меня в тот миг было выражение лица. Я старалась изображать гнев, но и тоска, и отчаяние, и жалость к себе наверняка тоже проступали во взгляде, в искривлении дрожащих губ…
— Наверное, мне повезло, что дорогу вы Хейли показали, — я уже без труда и опаски произносила ненавистное имя проклятого ублюдка, — но сами в Даррендорф не вошли. В итоге мной заинтересовались не вы, а Хейли, для которого почему-то важно было сохранить мою невинность… — Я горько усмехнулась: до сих пор не поняла, каким чудом он не изнасиловал меня сразу же после штурма. — А как вы своей жене в глаза смотрели? А если бы у вас была дочь… О, я уверена, тогда Хейли бы не упустил шанса с ней поразвлечься! Я хорошо успела его узнать за то время, что он хозяйничал в Даррендорфе. Неприлично перечислять те вещи, которые он со мной делал, но вашей дочери — слава Богу, что её не существует! — пришлось бы куда хуже. Примерно как бедняжке Мэрил… Даже соблюди вы все его условия, он бы всё равно сделал с ней всё, что захотел, в этом я уверена. — Койл в неверии качнул головой, и я вновь позволила себе короткую ухмылку — мне это понравилось. — Так что поблагодарите Бога перед смертью, что дочери у вас нет.
С этими словами я развернулась и, случайно задев плечом остолбеневшего Вебера, направилась к выходу. По пути приказала страже:
— Отведите его в темницу и закуйте в цепи. Завтра я вынесу приговор.
Заплакать я смогла лишь в своей комнате. Я сама поражалась, как сумела так стойко продержаться в разговоре: голос почти не дрожал, я не царапала ногтями ладони, не переминалась с ноги на ногу, не кусала губы…
Я вернулась в комнату и тут же разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку. Не заметила, как уснула — прямо в платье и туфлях, не укрывшись одеялом и так и не составив указ о казни Койла.
* * *
Хельмут слушал внимательно, не перебивал и даже не задал ни одного вопроса (Софии хотелось верить, что её рассказ был полным и исчерпывающим), нахмурившись и поджав губы, а когда она закончила, тихо сказал:
— Ты же со всем прекрасно справилась, быстро и справедливо. — Они договорились обращаться друг к другу на «ты» после помолвки, хотя Софии до сих пор иногда хотелось называть его на «вы». — Единственное, во что я бы на твоём месте не поверил, так это в угрозы. — Он сделал паузу и задумался в ответ на её вопросительный взгляд. — Обычно такие люди, как Койл, мелкие сошки — рыцари без титулов, управляющие замками, регенты и прочие, не имеющие слишком большой власти, но упивающиеся той, что у них есть, — жуткие приспособленцы. Я не говорю, что все! — не дав ей возразить, добавил Хельмут громче. — Среди моих вассалов есть люди, которые ни за что бы так не поступили даже под пыткой. И я не отрицаю, что Койлу правда могли угрожать. Но скорее всего, он сдался не столько поэтому, сколько потому, что считал, что шингстенцы здесь навсегда. Он надеялся устроиться под их крылом, добиться большего успеха, чем при твоём отце и леди Кристине, и даже не рассчитывал, что Карпер мог проиграть.
— Почему ты сделал такой вывод? — уточнила София упавшим голосом.
Да, Койла никто не заставлял насиловать бедную Мэрил, но вряд ли он перешёл на сторону бастарда Хейли по собственной воле, желая заполучить наибольшую выгоду… Или нет? София, как всегда, не смогла не сравнить его со своим отцом и вспомнила, как тот едва ли не каждый день ругал леди Кристину на чём свет стоит. Он поверил Хейли и другим шингстенцам, что война началась из-за дуэли леди Кристины и жены Карпера, следовательно, он считал леди Кристину виновницей войны. Возможно, он думал, что она не станет хорошей правительницей, будучи женщиной… Взглянул бы отец сейчас на неё! София усмехнулась: нет, поначалу ему следовало бы взглянуть на свою дочь.
В общем, отец явно не так яро желал возвращения и победы леди Кристины. Присягнуть Карперу ему мешал вассальный долг перед лордом Джеймсом, которого он, несомненно, уважал и почитал. А вот предвзятое отношение к дочери своего погибшего сюзерена заставляло отца колебаться, с каждым днём всё сильнее склоняясь в сторону предательства… И, став предателем, он тоже мог ожидать награды и выгоды.
Софии не хотелось в это верить, и она покачала головой. Да, может, отец не был таким, но Койл…
Хельмут долго не отвечал, видя, что она задумалась, но наконец ответил, и его голос вырвал её из плена размышлений.
— Я сделал такой вывод исходя из того, как ты о нём рассказала, — пожал плечами он. — Но в любом случае… Чем я могу тебе помочь?
— Я вынесу Койлу смертный приговор, но кто его исполнит? — пожала плечами София, вертя в пальцах белое гусиное перо. — Я составлю указ, Роэль поставит печать, но… Кто совершит казнь? Кто выбьет из-под ног Койла опору? Не я же…
— А разве сам сир Дуглас не захочет? — Хельмут кивнул в сторону двери, словно за ней их вердикта ждал сам Вебер.
— Это будет… — София замялась. — Мне кажется, это неправильно. Не потерпевший это должен делать, а обвинитель, палач, судья в крайнем случае… То есть я. — Она подняла на Хельмута умоляющий взгляд. — Но я не могу, мне сил не хватит… ни физических, ни душевных.
— Ты хочешь, чтобы это сделал я? — уточнил он.
София вздохнула и отвернулась, не зная, что ответить. Она не собиралась просить Хельмута об этом — она просто хотела услышать от него
