просить дважды. Бормоча на нескольких языках проклятья, взъерошенный, как Роу-Су после переправы через бурный поток, он навис над панелью, выполняя необходимые действия.
В это время пространство снова засияло всеми возможными и невозможными цветами. На какое-то время Камень ослеп от буйства вырвавшихся на свободу красок. «Червоточина» царя Арса расширилась до гигантских размеров, превратившись в ненасытный зев, жадно всасывая расплесканную в пространстве силу, которой хватило бы на создание и поддержание в порядке целых миров, и грозя поглотить все вокруг. Зато «коридор» Лики ужался до размеров игольного ушка.
И в это игольное ушко, словно два зенебока в узкий горный проход, кое-как втиснулись ведомый Синеглазом корабль вестников и огненная колесница царя Арса. Ветерок, кажется, еще успел запечатать проход. Вокруг творилось что-то невообразимое. Пространство рвалось и трепетало, стенки коридора дрожали, норовя схлопнуться, поглотив оба корабля, обрывки звездных троп закручивались безжалостными смерчами. Чудовищная перегрузка не пускала в легкие воздух, давила на глаза, наполняла рот крошкой отбитой эмали, как при ударе наотмашь.
Не выдерживая напряжения, кричала от боли Лика, и Камень не мог сдержать стон. И только Синеглаз временами издавал рык Роу-Су, временами хохотал как безумный, продолжая вести корабль к выходу из тоннеля, который в любой момент мог сделаться смертельной ловушкой. Что происходило на другом корабле, Камень старался даже не думать. Впрочем, Ветерок показал себя превосходным пилотом, да и товарищи, которые находились рядом с ним, имели опыт не только полетов на звездных кораблях, но и боев.
Потом все прекратилось. Они вновь оказались в черной пустоте. Но теперь в ней дружелюбно сияли знакомые звезды и где-то вдалеке Владыка Дневного Света держал путь на своем алом зенебоке. В рубке царил чудовищный беспорядок. Часть экранов, не выдержав, полопались, торчали какие-то шнуры и провода, весь пол был засыпан осколками. Синеглаз в беспамятстве лежал, бессильно откинувшись в своем кресле.
Лика, защищенная амортизатором, пережила переход легче, и, как только кокон раскрылся, поспешила к княжичу. Меры, которые она приняла, чтобы помочь пострадавшему, вестники поэтично называли «поцелуй жизни». И неудивительно, что, как только Синеглаз пришел в себя, «искусственное дыхание» превратилось в обычный поцелуй, а Лика оказалась в страстных объятьях. Когда княжич успел освободиться от скафандра, Камень не разглядел.
Со своей стороны, он решил влюбленным не мешать. Сначала проверил, как слушаются руки, ноги, голова, затем осторожно выбрался из кокона и, стараясь не наступать на осколки, прошелся по рубке, с интересом разглядывая приборы и с все возрастающей тревогой пытаясь отыскать корабль Ветерка. Увы, экран, на который выводились изображения огненных колесниц вестников, пострадал сильнее других. Впрочем, Ураган и сам в скором времени дал о себе знать. Вышел на связь и запросил разрешение на стыковку.
— Ну, сейчас начнется! И я опять окажусь крайним! — недовольно скривился Синеглаз, неохотно отрываясь от Лики и занимая место за пультом, чтобы выполнить необходимые маневры, отдаленно напоминавшие швартовку и взятие на абордаж морских кораблей.
Задача пилота усложнялась тем, что надзвездные колесницы должны были не просто встретиться в черной пустоте, но и соединиться друг с другом «стыковочными отсеками». Несмотря на повреждения, полученные обоими кораблями во время боя, все прошло благополучно, и через достаточно короткий промежуток времени Камень вновь смог увидеть Ветерка. В путешествие к звездам молодой Ураган взял Дикого Кота и Синдбада, который остался на корабле царя Арса. Также вместе с вестниками на поиски Молний отправился Смерч, весьма молодцевато смотревшийся в одежде надзвездных краев.
Все прибывшие выглядели очень взволновано и держали наготове лучевое оружие, не до конца понимая, кто же все-таки распоряжается на корабле.
— Птица! Ты цела? — еще из коридора, ведущего в рубку, окликнул любимую Ветерок… и застыл на пороге, не в силах поверить своим глазам.
— Птица? — повторил он в замешательстве.
— Да, дорогой! — не утерпел, глумливым фальцетом отозвался Синеглаз.
Ветерок со всего маха залепил ему по зубам. Лика вскрикнула. Княжич пошатнулся, но удержался на ногах. Сплюнув кровь и вправив свернутую челюсть, он даже сумел вкратце рассказать о том, что произошло в Гнезде Ветров в день, когда пришла весть о падении Града Земли. Если бы Ветерок чуть раньше связался с царевной, возможно, ничего бы и не произошло.
— Как она могла! — молодой Ураган обессиленно опустился в кресло пилота. — Я же ее просил ничего не предпринимать!
— Из всех непокорных жен у тебя самая строптивая, — потирая ушиб, кивнул княжич. — Хорошо, что она в конечном итоге досталась не мне! — добавил он, по-хозяйски притягивая к себе слегка опешившую Лику.
— Моя сестра всегда делала то, что считала нужным! — вздохнула Лика, мягко, но решительно освобождаясь из объятий.
— Не суди свою Птицу очень строго! — участливо тронул Урагана за плечо Дикий Кот. — У нее перед глазами был пример царицы Серебряной и твоей матери с ее «крестовым походом» в лабораторию Альянса, который многие тоже сочли безумием!
— Царица Серебряная за верность супругу поплатилась жизнью, — напомнил Смерч, ибо у Камня при воспоминаниях о последних днях жизни любимых властителей комок к горлу подкатил. — Вестники ведь предлагали правителям Сольсурана укрыться у них на огненной колеснице, но те понадеялись на верность князя Ниака и магический щит.
— А у моей матери просто не оставалось выбора! — Ветерок провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть, застарелую усталость. — Кто-то должен был тогда остановить эту пляску смерти!
— У царевны тоже! — Синеглаз многозначительно сверкнул сапфировыми глазами. — Она ведь знала о сроке, назначенном тебе Сема-ии-Ргла. Да и судьба Сольсурана ей всегда была небезразлична.
И вновь Камень нахмурился в тревоге: опять этот срок, снова эти загадочные Сема-ии-Ргла. «Но духов хранящих покой кто нарушит, во славу Великого Се жизнь отдаст». Не потому ли Ветерок так не щадит себя, ибо знает, весь дальнейший путь — это путь к жертвоприношению. И царевна со своей стороны пытается такой исход предотвратить. Впрочем, в нынешней ситуации дочь царя Афру поступила в высшей степени неразумно.
— Как она могла! — сокрушался Ветерок. — Она что, не понимала, какими опасностями это грозит?
— В прошлый раз в путешествии по тому же маршруту царевна рисковала не меньше, — напомнил Синеглаз. — И ей повезло, что ее путь прервали мои люди, а не охотники за рабами.
— Я вообще не понимаю, как Глеб согласился ее отпустить! — воскликнула Лика. — То есть теперь понимаю! — добавила она, и ее голос дрогнул при воспоминании о лучевом оружии, нацеленном в спину.
— Но тогда с ней был хотя бы проверенный, надежный проводник! — вспылил Дикий Кот, который, по правде говоря, должен был сам тогда царевну сопровождать, имея при себе лучевое оружие. — И вообще, кто-нибудь
