Никто не спасется…
Дом содрогнулся в очередной раз, уже сильнее.
Шнаппер развернулся и пошел к лестнице. Скверлум Каберботам продолжал исторгать пыльцу, и вскоре в холле уже почти ничего нельзя было разобрать из-за заполонившего его светящегося облака.
Констебль пробирался в этом колышущемся мареве. Проходя мимо постамента, он задрал голову – удерживавшие его совсем недавно лозы заползали в широкое черное отверстие в потолке, прежде скрытое пологом из листьев. Они втягивались в трубу, проходящую сквозь весь дом. Стены холла задрожали, покрываясь расползающимися трещинами. С грохотом рухнула стоявшая у лестницы вешалка. Праматерь сбрасывала оковы сна…
Шнаппер двинулся вверх, преодолевая ступени на вывернутых ногах, держась за перила сломанными пальцами. Лежавший на лестнице портрет домовладельца треснул под его башмаком, но он этого даже не заметил.
Двери некоторых квартир были открыты. Из темноты прихожих выглядывали бледные перепуганные лица. Жильцы не понимали, что происходит. Они его сейчас не заботили…
Между третьим и четвертым этажами констеблю встретилась миссис Тирс. Увидев его, спускавшаяся приказчица из книжной лавки отшатнулась и вжалась в стену.
– Мистер Шнаппер? – с ужасом прошептала она.
Констебль не ответил – какое ему дело до ничтожных прихвостней старухи…
Шнаппер просто прошел мимо, продолжая свой путь наверх. Он чувствовал, как с каждой новой ступенью внутри него все сильнее шевелятся жилы его истинного существа. Чувствовал, как они сжимаются и пульсируют, готовясь вырваться на свободу.
Но, помимо этого, он чувствовал движение внутри самих стен, что его окружали. Лестница под его ногами отдавалась мелкой дрожью. Стекла в окнах звенели, с какого-то подоконника упал горшок с растением. Дом заходил ходуном, словно рядом с ним прогрохотал поезд. Вот только это был отнюдь не поезд…
Еще немного… Еще несколько ступеней…
***
Пуговица пролезла в прорезь, за ней еще и еще одна.
Стены дома сотрясались. С потолка сыпалось мелкое крошево, трещины на нем удлинялись дюйм за дюймом, словно прорезаемые невидимыми ножами. Закачался стол, и стоявшие на нем пустые бутылки начали звенеть, стуча друг о друга. Чашка с засохшими чаинками сползла со стола и, звякнув, разлетелась на осколки. В проем разбитого окна заползал туман, повисшая на одной петле ставня билась о стену.
Домотрясение становилось все сильнее, и с каждым новым толчком в квартире появлялось все больше разрушений.
Не замечая творящегося вокруг хаоса, сэр Уолтер Пемброуз застегнул свой тропический мундир и разгладил лацканы.
Его партикулярная одежда (штаны, жилет и пальто), аккуратно сложенные, лежали на кровати. Все это было не более, чем театральным костюмом – время мистера Драбблоу из девятой квартиры прошло, настал черед того, кем он был на самом деле, – черед охотника на плотоядные растения.
Сэр Пемброуз стоял у гардеробного зеркала и придирчиво оглядывал себя: высокие шнурованные ботинки, песочные штаны-галифе, мундир с гербовыми пуговицами Клуба охотников-путешественников, застегнутый под самое горло…
Закончив с мундиром, он надел широкий поясной ремень с подсумками, чехлами для фляги и ножа и кожаные подтяжки-разгрузку. Подтянув лямки, сэр Пемброуз открыл шляпный футляр и достал оттуда пробковый шлем с защитными очками. Надел его, завел ремешок под подбородок.
Сейчас он готовился, как на парад, или, скорее, как офицер с запятнанной честью перед самоубийством. В этом была доля истины: сэр Пемброуз не сомневался в том, что не доживет до утра.
Он не испытывал ни малейшего страха – лишь мрачную решимость. Вся его жизнь вела именно к этому, он просто должен завершить то, что началось на острове Лугау. Охотник понимал, что навряд ли сумеет уничтожить Карниворум Гротум и его прихвостней и при этом выжить, но даже если он перед своей кончиной заберет с собой и этих тварей… что ж, подобный результат его бы вполне устроил. Единственное, что ему требовалось, – это уверенность в том, что на его надгробии выбьют то, чего он заслуживает. Также было бы превосходно, если бы под словами признания его заслуг выбили полный список извинений от тех, кто его недооценивал и презирал, но это уже мечты с легким налетом абсурда. И то правда: где найти такое высокое надгробие…
Сэр Пемброуз зачерпнул пальцами порцию помадки для лицевой шевелюры и сдобрил ею усы. Подкрутив их, он повернул к зеркалу сперва один свой профиль, затем другой. Вид был безукоризненный – лучше и представить сложно. Именно так стоит идти в свой последний бой…
Дом сотрясся в очередной раз, за окном начали трещать разламываемые водостоки и обвивавшие здание трубы. Из них лезли толстые извивающиеся лозы, сбрасывающие обломки газо- и водопроводов, словно руки, выбирающиеся из рукавов.
За окном загрохотало. Часть кровли, сорвавшись с крыши, посыпалась вниз черепичным дождем.
Сэр Пемброуз надел белые парадные перчатки и закрепил на груди золоченую эмблему Клуба. На этом его приготовления были завершены.
Подойдя к лежащему на кровати чемодану, он вытащил из специального отделения мачете и закрепил его на поясе. Рядом с чемоданом лежала уже собранная винтовка «Бродмур». Охотник взял ее и направился к выходу из квартиры.
Распахнув дверь, он вернулся в глубь прихожей и принялся ждать.
Кто-то пробежал мимо его двери и исчез на лестнице. Кто-то закричал, и в первое мгновение сэр Пемброуз вроде бы узнал голос, но уже во второе ему стало все равно.
На этаже появилась странная черная дымная туча. Она не обратила внимания на затаившегося в потемках прихожей охотника и поползла к лестнице, держа путь наверх.
Сэр Пемброуз ждал. Дом разваливался, и находиться здесь было опасно, но он просто стоял. Перед тем, как он выберется отсюда, он должен сделать еще кое-что. Маленькое, но очень приятное дело.
И вот наконец он дождался.
Дверь квартиры напротив отворилась, и на пороге появилась сгорбленная фигура самого ненавидимого сэром Пемброузом жильца дома № 12.
Старуха Жиббль из десятой квартиры была худшим представителем престарелых соседок. Докучливая, сующая всюду свой нос, принимающаяся бурчать оскорбления, стоит тебе только повернуться к ней спиной.
Он знал, что она не упустит случая вылезти из своей норы и не преминет воспользоваться охватившим дом кавардаком, чтобы сделать какую-то гадость «проходимцу и тлетворнику Драбблоу».
Завидев его, старуха усмехнулась.
– Я всегда знала, что с тобой что-то не так! – каркнула она. – Я пыталась предупредить миссис Браун, но…
– …Но сумасшедшим старухам никто не верит! – закончил сэр Пемброуз.
Миссис Жиббль осклабилась и двинулась к нему.
– Ты ничего мне не сделаешь! – воскликнул охотник. – Ты просто свихнувшаяся старая дрянь, которая может лишь устраивать мелкие пакости и подслушивать, елозя ухом по чужой двери!
