Огромный змей осторожно опустился на скалу, подальше, насколько это было возможно, от фоморки.
– Ты любишь золото? – спросил Дракон человеческим языком.
– Больше золота я любила только брата. Но он мертв.
– Я могу отнести тебя туда, где очень, очень много золота, – вкрадчиво проговорил Дракон. – Больше, чем способен себе представить кто-либо из людей. Оставь брата морю. А сама лети со мной, золото ждет.
Айфе, колеблясь, посмотрела на мертвеца. В его лице уже с трудом можно было различить знакомые черты. Рука ее невольно стиснула ожерелье.
– Хорошо, – сказала Айфе.
Она наклонилась и поцеловала брата в холодные губы, а потом набила карманы его одежды камнями и спихнула тело в море. Немед медленно опустился на дно, окруженный ореолом своих золотых волос, словно морской полубог, уснувший в волнах.
– Прощай, моя любовь, – произнесла Айфе. – Я чувствую себя так, словно половина меня умерла. И теперь мне все равно, что со мной будет. Летим к твоему золоту, зверюга!
Дракон расправил крылья, подхватил девушку и взмыл ввысь.
Разметавшись на постели в своей башне, Дикий крепко спал. Вдруг резкий порыв ветра распахнул ставни. В комнату влетел огромный ворон – и заметался по комнате, отчаянно каркая. Его перья отливали ржавчиной. И с них капала кровь.
Дикий проснулся и вскочил с кровати. Кровь хлынула у него из носа, взгляд остекленел.
– Красный… Красный умер, – пробормотал Шестой Ворон.
А потом согнулся в невыразимой муке и закричал долгим надрывным криком.
Глава 40
Корабль подплывал к порту. Лорна стояла на палубе и глядела на приближающийся город. Горло ее словно сдавило тисками – она возвращалась на родину. Но что ждало ее там? Белый не сказал, что ей делать по прибытии. Ждать его? Но где? И сколько?
Лорна робко попыталась выяснить хоть что-то у капитана, но тот заявил, что ему было поручено лишь привезти ее в порт, а далее никаких уговоров не было.
Корабль бросил якорь в гавани, на воду спустили шлюпку, и Лорна поплыла к пристани. Она с тоской смотрела на берег – и вдруг глаза ее изумленно распахнулись: на пристани стояла высокая фигура с белыми, развевающимися по ветру волосами.
Белый Ворон встречал ее, перекинув через руку теплый и красивый женский плащ.
Со шлюпки бросили концы, и матросы помогли Лорне выбраться на берег. Белый принял ее на руки. Ахнув, Лорна прижалась к нему и крепко-крепко обняла. Белый приобнял ее в ответ, и девушка почувствовала, как рука в перчатке нежно гладит ее по волосам.
– Я так боялась, что больше никогда не увижу тебя! всхлипнула Лорна.
– Разве я мог оставить тебя? Но поспешим! Мы должны успеть в столицу вовремя.
– Но там же воины Бреса? – Лорна в испуге подняла к Белому лицо.
– Их уже там нет.
Поднявшись на цыпочки, Лорна потянулась к губам Белого. Поколебавшись, он наклонился и быстро поцеловал ее.
– Скорее, идем. Я купил для нас двух лошадей.
– Мы поедем не на одной? – огорчилась Лорна.
– Это будет слишком долго, лошадь скоро устанет от такой тяжести. А нам нельзя медлить.
Взяв принцессу за руку, Белый повлек ее в путаницу прибрежных улочек.
* * *
Наступал рассвет. Дикий сидел в своих покоях, свесив голову на грудь, и стонал, раскачиваясь из стороны в сторону. Напротив стоял Коннла Волк.
– У меня никого не было, кроме него, – бормотал Дикий. – Никого. Мой брат…
– Все мы смертны, – заметил Коннла.
– И я его не уберег, какие тролли ослепили мои глаза, какие ведьмы заколдовали мой разум, почему, почему я не увез его с собой? – выл Дикий, раскачиваясь все сильнее. – Он сам решил остаться. А он был старше тебя. И вроде как король. Возьми себя в руки, тебе войско вести. Таумрат брать. Скорбеть будешь потом. Твоя матушка, во всяком случае, всегда поступала именно так.
– Тролли бы взяли ее, матушку эту, – крикнул Дикий. – Нашла время, когда умереть! Если бы она была жива, она бы запретила ему оставаться в Приморье!
Коннла презрительно фыркнул.
– Здрасьте! Лорд, мужик, хозяин Твердыни, а сидит и матушку поминает, она, де, за него все дела не переделала. Хватит на матушку надеяться, теперь сам большой.
Слова Волка немного отрезвили Дикого. Он поднял глаза.
– Мы всегда были вместе, словно двойняшки, с тоской произнес он. – Я всегда слушал его и поступал так, как он говорил. И я его любил его! Его – и никого другого!
– Мне жаль, но жизнь полна дерьма, – ответил Коннла. – Теперь слушай себя и поступай, как велит честь лорда. Ну или возьми себе умную жену, которая будет шептать тебе дельные советы на ухо по ночам. А сейчас хватит ныть, пора собираться.
Дикий поднялся с постели и принялся одеваться. Коннла помогал ему затягивать завязки и надевать нарукавники.
* * *
На перекрестке войско Серых гор встретилось с отрядами Приморья. Вел его лорд Оуск. Лорд Норд остался наместником во дворце. Рядом с Оуском на красивой вороной лошадке ехал Альпин. Он все время ныл, что устал, что у него все болит, что он хочет есть, купаться и вообще домой.
– Лорд Ворон, – поклонился Оуск, подъехав к головному отряду горцев. – Все пожелания, что принес ваш гонец, исполнены. Мы везем тело вашего брата, а также с нами наш король Альпин и клад короля Кондлы.
– Я не просил привозить мне золото, – сухо ответил Дикий.
– Видите ли, дело в том, – замялся Оуск, – что для нас это слишком опасное наследство. Слухи о золоте расходятся далеко, они могут привлечь грабителей, мошенников и других искателей удачи. Мы не хотим, чтобы к нам на кораблях приплыли за кладом враги или чтобы Нессекс превратился в столицу воров. Твердыня лучше защищена, правите ей вы, взрослый человек, а не ребенок, как наш Альпин. Безопасней будет хранить золото у вас. И так из– за него пролилось слишком много крови…
Невеселая усмешка тронула губы Дикого. Он понял то, что пытался донести до него Оуск, – лорды Приморья верили в силу проклятья, довлеющего над сокровищами мертвого короля. И не хотели держать у себя колдовской клад.
– Как умер мой брат?
– Его убила фоморка. Он… уединился с ней в ее спальне, и…
– Где она? – оборвал Оуска Дикий, невольно стискивая рукоять топора.
– К сожалению, ей удалось бежать. Все произошло глубокой ночью, ей помогали ее соплеменники – они подожгли дворец, и нам не удалось ее схватить, – развел руками лорд.
– Как она его убила?
– Задушила рубиновым ожерельем из клада, которое он всегда носил на шее, – пробормотал лорд Оуск.
