А он же как ребёнок. Ему нравится, как разбегаются круги по воде, как брызги разлетаются в разные стороны, как шарахаются прохожие.
И пока я возилась с чемоданами, он, конечно, влез в воду. И вдруг как заорёт! Выскочил из лужи, плюхнулся на землю и давай кроссовки стаскивать. И повторяет: «Жжётся, жжётся, больно».
Нет, это он нафантазировал, конечно. Я проверила. Обычная лужа с дождевой водой, даже не очень грязная. Но он испугался, Кристина. Всерьёз испугался. Я его таким никогда не видела, наверное.
Ну, с грехом пополам успокоились, обулись, и такси подъехало, — и тут Мишка вспоминает, что Плюшу давно не видел. И началось.
Вот представь. Мишка роется в чемодане, — хватило же матери ума спрятать Плюшу, — бросает прямо на землю какие-то тряпки, я их в охапку собираю, таксист мне помогать кинулся. Стыдно до невозможности. А матушка всхлипывает, как девочка обиженная, у которой отобрали конфетку. И отобрали же. Не удалось выстроить мизансцену «Дворянка возвращается в отчий дом».
Ты только пойми. Я люблю маму. И Мишку люблю. И убью за них кого угодно, и всё такое. Но иногда это становится чересчур.
И эта девка, которая в автобусе глаз с него не сводила — стоит в сторонке и так рожу кривит, будто таракана в супе нашла. Будто Мишка ей что-то пообещал, а потом, нате-ка, не сдержал слово. Тварь такая.
И всё равно, ну что ей стоило уйти пораньше?..
Ты прости, что ною. Просто некому больше обо всём этом рассказать. Ты не читай, если хочешь.
Добрались домой. Кристина, это жесть. Плесень в углах, липкий линолеум, плакат с Памелой Андерсон в туалете, вот это всё. Я думала, матушку удар хватит от такого «дворянского гнезда», но её так просто не проймёшь. Переоделась в шёлковый халат, накрасилась, прошла на кухню и теперь сидит там, чай пьёт. Из винтажной-превинтажной фарфоровой чашки, ясное дело.
Мишке тут не нравится. Он вообще не любит незнакомые места, а тут другой город. Да, мы же теперь в одной комнате спим. Очень аристократично.
А окна выходят на здание Главных нарзанных ванн. О как. Вид тот ещё, если честно. Фасад красивый, а с нашей стороны видно только заросший двор, жёлтую стену (очень по-достоевски. Здесь вообще всё по-достоевски) и пыльные окна. Здание на реконструкции, и, судя по всему, они тут придерживаются принципа «время лечит» — непохоже, чтобы кто-то что-то ремонтировал за последние сто лет. Не смешно, знаю.
Ну, теперь я и того не вижу — Мишка потребовал занавески задёрнуть. Говорит: дедушка смотрит, мне страшно. Матушка ведь не преминула рассказать, что до революции наш прапрадед работал в этой клинике врачом. А Мишка врачей боится. Не спорить же с ним.
Кристина, я не понимаю, как она вообще могла так поступить? Рванула сюда, и даже не узнала, есть ли здесь школа для таких, как Мишка. Вот сто к одному, что ближайшая окажется в Пятигорске. А кто его туда возить будет? Домашнее обучение, ну да. Пробовали уже. Мать не может с ним долго заниматься, не выдерживает — бесится, начинает орать, вырывает страницы из тетради. Мишка потом весь день отходит, а она ревёт в своей комнате, и хорошо, если не напивается. Приходится мне с ним уроки учить. А я не могу, ну правда же, мне в июне экзамены сдавать. Ладно бы, что на репетиторов денег нет. Но если мне придётся вместо школы с Мишкой сидеть — фиг я куда поступлю.
Отцу привет передавай. Пусть не приезжает пока. И без него весело. Мишке только этого не хватало. Знаешь, как он выл, когда папа вещи собирал? Полгода понадобилось, чтобы он перестал его с работы ждать.
Конечно, я его понимаю. Нелегко с таким сыном и, тем более, с такой женушкой, да и я не подарок…
Хотя нет. Не понимаю.
Короче, пусть не приезжает.
16Jul. 2014 19:04
From: Дарья Зотова <[email protected]>
To: Кристина Фёдорова <[email protected]>
Спасибо за деньги. И вообще спасибо. Я тебе в прошлый раз такую простыню нытья накатала — самой стыдно. Постараюсь покороче.
Тут плохо, Крис. Мне не нравится. Нет, природа, горы, парк — это всё здорово, конечно. Но я пока не привыкла. Да и не хочу привыкать. Хотя шансов, что мы отсюда уедем, никаких.
Мать усердно вьёт гнёздышко. Она нашла антикварную лавку на рынке, и, похоже, решила всё её содержимое домой перетаскать. Теперь у нас есть патефон (он не работает), портрет какой-то толстой тётки и серебряные ложки. Так победим.
А Мишка совсем сдал. Нет, я понимаю, переезд — это тяжело. Но такого я не ожидала.
Он боится воды. Даже купаться не хочет, капризничает.
А тут везде вода!
Мы вчера ходили в Нарзанную галерею — хорошо хоть, утром народу мало было. Там старый минеральный источник под стеклянным куполом. Красиво, на самом деле. Но Мишка, как его увидел, сразу в рёв. А у нас ещё и под окнами речушка. Её не видно, но слышно хорошо — рамы старые, деревянные.
И у меня уже крыша едет. Как они тут живут? Я с утра до вечера музыку не выключаю. Потому что, когда тихо, становится не по себе. Кажется, что эта чёртова вода течёт прямо под досками пола.
Мать счастлива. Твердит, как заведённая, что мы привыкнем, что всё наладится и будет хорошо.
А Мишка спит в дождевике. И дверь комнаты изнутри стулом подпирает. А утром, до того, как я проснусь, убирает стул, и потом будит меня и хнычет, что ночью опять страшный врач приходил. Игры у него такие, ага. Зашибись игры.
Сейчас дождь идёт, так что сидим в комнате. Мишка с Плюшей мультики смотрят, мать за стеной слушает «Лунную сонату» — наверное, под коньячок.
Но всё, блин, хорошо. Да.
18Jul. 2014 18:13
From: Дарья Зотова <[email protected]>
To: Кристина Фёдорова <[email protected]>
Матушка, оказывается, ведёт блог. Она же никогда не чистит историю браузера, я говорила? Lady_Zabelina или что-то в этом духе, с ума сойти. И пишет — ну, можно сказать, что про нашу жизнь. Только через розовый светофильтр. Фотографирует, например, наш уродливый обеденный стол, и так обрезает края снимка, чтобы фарфоровую кружечку было видно, а плебейскую тарелку из «Ашана» — нет. Да и ладно, чем бы дитя ни тешилось.
Но ведь она и про Мишку так же. Вот, сегодняшняя запись: «Сын наконец определился: будет поступать в консерваторию. Волнуюсь и горжусь». Мишка, блин. И консерватория. Рассказывает про
