Глава XLV АДВОКАТ У ВОРОТ Два рассвета оставалось до того дня, когда Сократ должен будет выпить яд. Сон не шёл. Всю ночь я ворочался, и только когда забрезжил рассвет, забылся тревожным сном.
Меня разбудил стук в дверь. Слуга сообщил, что у ворот стоит какой-то молодой человек. Парень отказывается называть своё имя, но очень просит принять его. У него есть деньги, доложил слуга, он хочет передать их мне.
Любопытство заставило меня и двоих моих сыновей выйти к посетителю. Когда мы открыли ворота, перед нами предстал подросток лет шестнадцати, тонкий, как стебелёк. Я пригласил его в дом.
— Нет, благодарю. Я пришёл как представитель заинтересованных граждан. Большой группы, я бы сказал.
Ребёнок был так серьёзен, что насмешил меня. Говорил он с высокопарной торжественностью человека, заранее выучившего речь.
— Я хочу, — объявил он, — передать тебе эти деньги от имени Полемида, сына Николая из Ахарн, чтобы ты воспользовался ими для его защиты так, как посчитаешь нужным. Я молод и не знаю, как проходят суды. Однако можно представить себе, что определённые затраты могут возникнуть...
Сумма, которую он предлагал, была немалая — свыше ста драхм. Вид свежих, только что отчеканенных серебряных монет поразил меня и моих сыновей. Их украли оптом.
— Как такой хворостинке, как ты, удалось раздобыть такую кучу денег? — поинтересовался мой старший.
— Хорошо звенят, правда? — У него был такой же вы говор, как у Эвники. И лицом он был похож на неё. Значит, это он — беглец.
— Действительно, они хорошо звенят, молодой человек. — Я взвесил на руке добычу. — И на какие же цели мне употребить это? Дать взятку присяжным?
— Те, кого я представляю, мой господин, согласятся с любым твоим решением.
— А эти заинтересованные граждане... в чём их интерес?
— В справедливости, господин.
Я внимательно оглядел юношу ещё раз. Плащ у него был длиннющий — такие называют «подметала улиц». Хотя его старались почистить, может быть даже вчера, следы пыли на подоле остались. Драпировка плаща, несомненно, скрывала босые ноги.
— Ты сегодня обедал, парень?
— Конечно, господин. Это был сногсшибательный обед!
Сыновья мои засмеялись.
— Смотри, чтобы порыв ветра не сшиб тебя с ног!
Я снова пригласил юношу войти в дом. И опять он отказался. Я протянул ему деньги.
— Почему ты сам не отнесёшь их Полемиду?
Ребёнок сразу что-то забормотал и замолчал. Ясно, мы ушли в сторону от заранее подготовленного выступления.
— Я думаю, тебе стоит это сделать, — настаивал я. — Узник в отчаянии. Ему будет приятно узнать, что друзья поддерживают его.
— Возьми деньги ты, начальник.
— Я тебе скажу, молодой человек, что я возьму. — По моему знаку мои сыновья схватили парня. — Я возьму тебя и эти деньги и отведу к магистрату. Пусть он соображает, где ты их взял.
— Пустите, уроды!
Юноша вырывался, как дикое животное. Хорошо, что мои сыновья были сильными борцами и смогли удержать его.
— Ну что же, мой молодой друг, ты пойдёшь со мной к Полемиду или мы постучимся в ворота архонта?
Подходя к тюрьме, мальчик оживился.
— Они меня обыщут?
Он вынул из-под руки кинжал и спартанский xyele из ножен у бедра.
Уже в коридоре, подходя к камере, я остановился. Лицо мальчика стало белым, как мел.
— А ты разве не войдёшь, господин?
— До сих пор ты вёл себя по-мужски, — заверил я его и, положив ему руку на плечо, подтолкнул его вперёд.
С того места, где я стоял, я не мог видеть Полемида. Я видел только мальчика, остановившегося у порога, пока надзиратель отпирал камеру. Он нерешительно заглянул внутрь, словно опасаясь, что дикий зверь, сидящий в клетке, набросится на него. Признаюсь, что, когда ребёнок нашёл в себе силы и шагнул внутрь, я почувствовал, как слёзы наворачиваются на глаза, а в горле встаёт комок.
Отец и сын провели вместе всё утро. По крайней мере, я ждал больше часа в лавке моего давнего товарища, морского лучника Синяка, что располагалась напротив тюрьмы. Мои сыновья подарили мальчику Николаю целый мешок одежды, включая обувь и новую тунику — якобы чтобы передать его отцу. Мы надеялись, что его гордость позволит ему тайком от нас оставить всё это себе.
Но вместо этого к полудню мешок принесли к нашим воротам, нетронутым. В записке изъявлялась благодарность. И больше ничего.
Глава XLVI
ПО ТУ СТОРОНУ ЖЕЛЕЗНОГО ДВОРА
