БЕРРЕС ФРЕДЕРИК СКИННЕР; НЕПРЕДВИДЕННЫЕ СЛУЧАЙНОСТИ ЖИЗНИБеррес Фредерик Скиннер («Б.Ф.» для публики и «Фред» для тех, кто знал его лично) вполне может войти в историю как человек, оказавший на западную научную мысль влияние, несравнимое с вкладом других психологов. Концепция Скиннера о том, что человеческое поведение регулируется случайными подкреплениями, если отнестись к ней с той серьезностью, которой он требовал, представляется революционной. Она наносит сокрушительный удар бережно лелеемой установке, которая гласит, что причинами поведения являются такие внутренние обстоятельства, как ум, мотивация и свободная воля. В настоящей главе дается представление о чисто человеческой стороне жизни этого гиганта-революционера, а также о его вкладе в психологическую науку.
МАЛЬЧИШКА
Фред Скиннер родился в 1904 году. Он вырос в маленьком американском городке Сусквеханна, штат Пенсильвания, в 30 милях к северу от Скрантона, в нескольких милях от границы со штатом Нью-Йорк. Он был старшим сыном честолюбивого адвоката железной дороги «Ирай Рэйлроуд», которая была основой всей экономической жизни Сусквеханны. Его мать — прекрасная женщина, но с большими претензиями — некогда дебютировала на городской сцене. У нее было приятное контральто; но она пожертвовала карьерой певицы, чтобы выйти замуж за подающего надежды юриста, семья которого занимала более низкое социальное положение, чем семья ее родителей. У Фреда был единственный брат, младше него, спортсмен и всеобщий любимец.
В детстве и юности Скиннер посещал начальную и среднюю школу, расположенные в одном здании, и стал одним из восьми старшеклассников, получивших аттестаты. Одаренный проницательным умом и сознающий свою внутреннюю силу, он спорил с друзьями и даже с учителями, когда бывал уверен в своей правоте, и иногда оставлял впечатление, что не слишком уважает своих оппонентов. Он испытывал глубокое уважение только к одной преподавательнице, Мэри Грэйвз, которая рано разглядев его возможности, снабжала его книгами, беседовала с ним о литературе и о дарвинизме. Она больше, чем кто-либо другой в Сусквеханне, способствовала его устремлениям к интеллектуальному образу жизни.
Жизнь в Сусквеханне имела множество преимуществ. Она стимулировала развитие в мальчишках исследовательского духа и изобретательности.
Между рельсами «Ирай Рэйлроуд» и главной улицей города лежали покрытые густым лесом холмы северо-восточной Пенсильвании. Юный Фред регулярно совершал набеги на эти леса, собирая богатую дань в виде жимолости, кизила, плодов земляничного дерева, желудей, ежевики, грецких орехов. Он ловил угрей в реке Сусквеханне и делал запруды на ручьях, чтобы можно было купаться. Он приносил домой бурундуков, кроликов, пчел и голубей. Однажды с приятелем они попытались напоить голубей допьяна, скормив им пропитанную спиртом пшеницу.
Но даже больше, чем бродить по лесам, собирая добычу, Фред любил мастерить разные штуки. Он делал роликовые коньки, самокаты, прицепы, качели, волчки, планерные модели, воздушных змеев и даже изготовил пушку, из которой стрелял картошкой и морковкой по соседским домам. В возрасте 10 лет он соорудил себе укромное местечко, где можно было читать и мечтать — «ящик», где его ничто не отвлекало. Он любил читать книги о людях, которые изобретали что-то не просто из любопытства, а чтобы выжить: «Робинзон Крузо», «Швейцарская семья Робинзонов» и особенно «Таинственный остров» Жюля Верна. Фреду ближе был Бенджамин Франклин, нежели такие американские изобретатели, как Томас Эдисон и Генри Форд, потому что он любил мир книг не меньше, чем мир гаек и болтов. Несмотря на неизгладимые впечатления первых 18 лет жизни Скиннера в Сусквеханне, деревенский уклад начинал все сильнее тяготить его, интеллектуальная самоудовлетворенность его родителей, ограниченные горизонты существования в маленьком городке вызывали у него чувство протеста. Бегство становилось неизбежным.
СТУДЕНЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ
Фред бежал не в Нью-Йорк и не Бостон, а в другой маленький городок, Клинтон, штат Нью-Йорк, в 9 милях к западу от Ютики, в городок, где располагался Гамильтонский колледж. В 1922 году Скиннер стал одним из 111 его первокурсников. В противоположность тому, к чему он привык в Сусквеханне, в Гамильтоне он обнаружил, что ничем особенным не выделяется из массы студентов. Он не был спортсменом, что могло бы сразу дать ему какое-то выгодное положение, несмотря даже на то, что все новички носили зеленые кепки и насмешливо именовались сопляками. Его отец, Вильям Скиннер, в отличие от отцов однокашников Фреда, не был уроженцем Гамильтона. Фред не вошел в престижное братство, у него не было близких приятелей или подружки.
Хуже того, ощущение превосходства в учебе у Фреда тоже сразу же было подорвано. Преподаватель устной речи критиковал его деревенский акцент. Фред был разочарован, он не чувствовал себя в безопасности, он был просто несчастен: «Они заставляют меня делать множество вещей, которые я не хочу делать, — жаловался он, — они не знают обо мне и половины того, что знаю я сам». Он ждал лета и возвращения в Сусквеханну, где было хотя бы несколько друзей, которые ценили его уникальность. Летом 1923 года, в самом конце семестра, произошла трагедия, которая усугубила его беды. Когда Фред приехал на несколько дней домой, чтобы побыть с родными, внезапно слег и умер его брат Эдвард. Теперь Фред стал единственным сыном, центром родительского внимания, и родители хотели видеть его снова на положении «домашнего мальчика».
В начале второго года учебы в колледже Фред вошел в круг студентов и преподавателей колледжа, где поощрялось индивидуальное самовыражение; с его изоляцией было покончено. Он стал тьютором (опекуном) младшего сына известного гамильтонского профессора химии, Артура Перси Сондерса. Перси Сондерс отличался замечательным разнообразием интересов. Он выращивал пионы, занимавшие на выставках призовые места, он был любителем-астрономом, играл на скрипке и любил литературу. По своим политическим убеждениям профессор был к тому же либералом, выписывал радикальные журналы и критиковал американских бизнесменов за их мелочность и филистерские ценности. Дом Сондерсов был салоном литераторов и художников, собиравшихся в музыкальной зале для бесед и совместного музицирования. Гостеприимством музыкальной залы пользовались писатели такого калибра, как Роберт Фрост, Эзра Паунд, Александр Уолкотт и Джеймс Эйджи.
Для молодого Скиннера это был новый, волнующий мир. Он видел в Перси Сондерсе живую антитезу своему отцу, ориентированному в своих помыслах на «Кай-вэни Клаб». Сондерс стал для Фреда наставником, которому он мог довериться, который поощрял его интеллектуальную независимость и зреющие литературные амбиции. Здесь он нашел также свободную и в то же время стимулирующую интеллектуальное развитие обстановку, заставившую забыть о жесткой морали его матери, о ее нескончаемых проповедях: Грейс Скиннер никогда не уставала напоминать Фреду, чтобы он постоянно заботился о том, что о его поведении подумают люди. Летом перед последним курсом обучения в колледже Скиннер посещал школу английского языка в Вермонте. Школа называлась «Буханка хлеба». Там он повстречался с Робертом Фростом, который согласился прочесть его короткие рассказы. За два месяца до защиты диплома Фред получил от Фроста хвалебное письмо. Это окончательно склонило его к решению стать писателем. «Должен сказать, у Вас есть артистическая жилка, — писал великий поэт, — Вы стоите больше, чем кто бы то ни было, чью прозу я видел в этом году». Его родители с большой неохотой согласились дать сыну возможность попытать счастья в качестве писателя. Они полагали, что карьера литератора не может дать устойчивого положения в обществе и, хуже того, принесет сомнительную репутацию всей семье.
