"Демократы" использовали ситуацию на полную катушку. Не дожидаясь результатов следствия, однозначно приписали убийство левым силам. 22 ноября в Москве они организовали вечер памяти покойной, на котором слышались совершенно ясные адреса "убийц". Егор Гайдар сказал, что это убийство является попыткой запугивания, и призвал "ответить на это борьбой против коричневой морды, которая в последнее время выползла из-под красных знамен КПРФ". Ирина Хакамада, которая с тех пор стала считать себя как бы преемницей Старовойтовой, назвала покушение "первым по-настоящему политическим убийством", отметив, что Галина Старовойтова никогда не была связана с бизнесом (в ходе следствия было установлено, что Г. Старовойтова была учредителем 36 коммерческих структур).
"Когда убивают женщину-политика, это означает, что те, кто это сделал, ничего не боятся и считают, что еще чуть-чуть и демократы будут стоять на коленях". В таком же ключе были выступления и других демократов. Правоохранительные органы не могли устоять перед валом требований принять самые жесткие меры для поимки преступников. За десять дней после гибели Старовойтовой только в Санкт-Петербурге задержаны полторы тысячи человек. Создавались психологические предпосылки для начала массовых политических репрессий. Напуганные коммунисты, естественно, открестились от всяких намеков на их причастность к убийству и даже стали настаивать на принятии экстраординарных мер по борьбе с терроризмом.
Разбушевавшуюся общественную истерию стали приглушать только реальные результаты следствия. Выяснилось, что Галина Старовойтова летела в Санкт-Петербург с крупной суммой наличных денег - около миллиона долларов, которые предназначались для кампании по выборам депутатов городской Думы. Свой отъезд из Москвы она старательно маскировала, несколько раз заказывая и перезаказывая билеты на различные виды транспорта. Даже для отъезда в аэропорт использовала случайное такси. Сопровождал ее в поездке личный помощник Руслан Линьков, который находился рядом в момент покушения, но практически не пострадал и укрылся в квартире соседки. Сотрудничать со следствием он категорически отказался. Выяснилось, что при ней был чемодан с валютой, который и стал желанным трофеем для убийц. Ничего другого с места происшествия не пропало. Рядом валялся брошенный автомат иностранного производства. Скандал, поднятый демократами, стал угасать. Следствие, как в подавляющем большинстве аналогичных случаев, уперлось в стену. Киллеры в России приобрели к этому времени высокий уровень квалификации, и сыщики бессильны перед ними. Докапываться, от кого скрывала Г. Старовойтова факт своего отъезда и выбор маршрута и кто мог знать о содержимом чемоданчика, властям было невыгодно по совершенно очевидным политическим соображениям. "Демократы" должны были остаться с незамутненно чистой репутацией.
Признаки безвластия нарастали день ото дня. Осмелевшие чеченские боевики, которым, видимо, надоело терять время на торговлю простыми журналистами и военнослужащими, решились на дерзкую акцию. Они выкрали и увезли в горы полномочного представителя президента Российской Федерации в Чечне Валентина Власова. Бессильная федеральная власть вступила через посредство дагестанских представителей в торг с похитителями. Те требовали за возвращение Власова семь миллионов долларов, российская сторона предлагала четыре миллиона. Те не соглашались, торг продолжался, на чем сошлись, осталось "коммерческой тайной". В. Власов в конце концов вернулся на родину и с тех пор больше в Чечне не появлялся. Он пробыл в плену более шести месяцев.
Даже в кругах респектабельной новой российской буржуазии стали появляться серьезные опасения за будущее страны при продолжении ельцинского правления. Озабоченность сначала проявлялась в кулуарных разговорах, затем стала выплескиваться и на публичный уровень. Потребность в стабильности становилась все более очевидной. Возможность стабильности также представлялась весьма реальной благодаря устойчивому высокому рейтингу премьер-министра Евгения Примакова и начавшему формироваться вокруг него некоему общенациональному консенсусу. До очередных парламентских выборов оставалось более года, а по действующим законам РФ для того, чтобы политическая партия или общественно-политическое движение могли принять в них участие, они должны были быть зарегистрированы не менее чем за год до даты выборов. Все эти соображения легли в основу плана создания новой общественно-политической организации "Отечество", лидером которой стал московский мэр Юрий Лужков. Он предварительно обсудил идею создания "Отечества" с рядом региональных лидеров, политических деятелей, представителями деловых кругов, которые поддержали его. 19 ноября 1998 г. состоялось первое заседание оргкомитета. В нем приняли участие более 200 человек, среди которых были непотопляемый Аркадий Вольский председатель Российского союза промышленников и предпринимателей, Дмитрий Рогозин, возглавлявший Конгресс русских общин (КРО), бывший пресс-секретарь и заместитель главы президентской администрации Сергей Ястржембский, главы администраций Мордовии, Карелии, Мурманской, Ярославской, Архангельской и ряда других областей.
Всего за один месяц удалось провести большую организаторскую работу, и 19 декабря 1998 г. в Колонном зале собрался учредительный съезд нового общественно-политического движения. Перед 1125 делегатами, 300 гостями и 450 журналистами с программной речью выступил Юрий Лужков, который довольно жестко констатировал провальное окончание "эксперимента по созданию всеобщей либерализации". Он предложил свою версию ответа на вопрос, что же стряслось с нашей Россией. Нынешние власти, по мнению московского мэра, отказались от использования квалифицированных кадров - государственная политика строилась по принципу - "что ты делал в августе 91-го?". К власти пришли "книжники", "не знакомые с практикой" и знающие только крайние рычаги управления. Именно поэтому экономические потери последних десяти лет сравнимы с ущербом, полученным в годы Великой Отечественной войны. При этом, вытаскиваю страну из топи, в которой она оказалась, по мнению Ю. Лужкова, не надо хвататься за все сразу. Приоритетным направлением была избрана поддержка отечественного товаропроизводителя, восстановление предприятий, выпускающих финишную продукцию, развитие малого и среднего бизнеса. Выступление Ю. Лужкова было встречено аплодисментами.
Съезду было доложено, что в состав нового движения вошло около сорока политических и общественных организаций, что идеи "Отечества" разделяют профсоюзные организации, что на местах уже создано 88 региональных отделений.
Создание "Отечества" было реакцией наиболее здравомыслящей части российского политического истеблишмента на распадающуюся власть Семьи и сплотившихся вокруг нее олигархов. "Отечество" ни в коей мере не представляло собой социальную альтернативу режиму Б. Ельцина. Оно было далеко от левопатриотических позиций, от апелляции к низам. Здесь скорее раскол в правящей верхушке. "Отечество", как явствует из самого названия, декларировало в некоторой степени возвращение к национальным, патриотическим истокам. Для придания благородного колера новому движению в состав его руководящих органов введены такие известные деятели, как ректор Московского государственного университета Виктор Садовничий (ставший к тому же председателем московского регионального отделения "Отечества"), Александр Калягин - председатель Союза театральных деятелей, Виктор Мишин - бывший первый секретарь ЦК ВЛКСМ и т. д. В то же время к "Отечеству" примкнули многие вчерашние соратники и близкие к Б. Ельцину выдвиженцы, среди которых оказались генерал Борис Громов, бывший министр внутренних дел А. Куликов, бывший секретарь Совета безопасности А. Кокошин, бывший пресс-секретарь Б. Ельцина С. Ястржембский и многие другие. Это была довольно пестрая компания, в которой затейливо перемешались обиженные, невостребованные, хамелеонистые политики (например, С. Ястржембский впоследствии еще раз перебежал из лагеря в лагерь, вернувшись под президентское крыло) с честными, патриотически настроенными людьми, которые увидели в "Отечестве" альтернативу "ельцинской банде".
