Когда все бумаги были подписаны и скреплены печатями, Шрусбери, с облегчением вздохнув, начал готовиться к свадьбе. В свои планы Толбот посвятил родных Бесс: он собирался увезти ее в тайное убежище и просил, чтобы никто не испортил сюрприз.
Однажды в прекрасный августовский день Шрусбери прибыл в Чатсворт в сопровождении грума и пригласил Бесс на верховую прогулку.
— Шру, ты же знаешь: нам нельзя оставаться наедине. Кроме того, мне предстоит еще собрать вещи…
— Я хотел бы услышать твое мнение об одном доме… — Граф знал: ничто не прельщает Бесс так, как недвижимость. — Ты же видишь, я взял с собой грума, если угодно, пусть с тобой отправится Сесили.
— Ну хорошо. — Бесс просияла: ей давно хотелось обсудить с графом один важный вопрос, а тут как раз представился удобный случай. Она мечтала устроить браки детей Кавендиша и Толботов, но ни разу не заговаривала об этом, поскольку Шрусбери легко соглашался на все ее условия.
Разум советовал Бесс дождаться свадьбы, а уже потом посвящать мужа в свои честолюбивые и дерзкие планы. Но совесть побуждала ее действовать открыто и честно, поэтому Бесс решила завести этот разговор сегодня.
Когда всадники пересекли границу Ноттингема, Бесс поняла, что они приближаются к Раффорду, расположенному на краю Шервудского леса.
— Этот дом неподалеку от Раффорда? Шрусбери услышал волнение в ее голосе:
— Да, совсем рядом.
— Если бы я заранее узнала о нем, то купила бы его сама!
— Плутовка, перестань делить наше имущество на твое и мое. Теперь все оно наше.
— Ты и вправду так считаешь?
— Да! — решительно отозвался он. — Все мое принадлежит тебе, — Шрусбери усмехнулся, — несмотря на то что ты предпочла оставить все свое при себе.
Бесс засмеялась. Она давно поняла, что влюбленный Шрусбери готов достать для нее луну и звезды с неба.
— Давай заедем в Раффорд. Такого романтичного уголка я еще никогда не видела.
Он как бы нехотя уступил ее желанию и послал грума и Сесили вперед — предупредить слуг о приезде хозяина. Возле ручья они остановились напоить коней. Шрусбери снял Бесс с седла и усадил к себе на колени.
Наслаждаясь его силой, она подставила губы для первого за несколько недель поцелуя. Бесс не смела предаться любви в лесу, опасаясь прибыть в Раффорд растрепанной и покрасневшей. Все слуги Толбота наверняка догадаются, что задержало их в пути!
Он обнял Бесс, подхватил ладонями ее грудь и прошептал:
— Я похитил тебя, моя прелесть. Сегодня мы переночуем здесь. Никаких возражений я не потерплю.
Завороженная его властным тоном, Бесс поняла, что сопротивление бесполезно. Если уж Шрусбери принял решение, ничто не заставит его свернуть с выбранного пути. Но зачем противиться ему? Этого момента Бесс ждала всю жизнь.
Лошади с удовольствием пощипывали сочную траву у разрушенных стен древнего аббатства. Шрусбери взял Бесс на руки и понес ее в небольшой открытый двор, окруженный галереей.
— Мы обменяемся клятвами сегодня, в часовне аббатства. Церемония будет простой и скромной. Ты согласна стать моей женой, Бесс?
Этот вопрос застал ее врасплох.
— Ты привез меня сюда обвенчаться? — «Сегодня же 20 августа — мой роковой день и день свадьбы с Кавендишем!» И тут Бесс осенило: Шрусбери все известно. Зная, что это за день, он решил наконец отогнать призрак Повесы Кавендиша. Она улыбнулась. — Да, я согласна.
Сегодня на рассвете, едва открыв глаза, Бесс вспомнила об Уильяме Кавендише и мысленно попрощалась с отцом своих детей. Она не сомневалась: Кавендиш одобрил бы брак, благодаря которому Бесс займет достойное место в высшем свете и обеспечит привилегии своим детям. А еще он порадовался бы тому, что Бесс нашла любовь.
Они вошли рука об руку в часовню. У алтаря их уже ждал священник. Единственными свидетелями были Сесили и грум. Бесс вдруг оробела так, будто впервые выходила замуж. Она взглянула на смуглого красавца, стоящего рядом, и ее глаза наполнились слезами. Шрусбери с любовью поднес к губам руку Бесс и помог ей опуститься на колени перед священником.
Священник торжественно начал церемонию:
— Согласен ли ты, граф Шрусбери, взять эту женщину в жены и сочетаться с нею священными узами брака? Готов ли ты любить, беречь, почитать и лелеять ее в болезни и в здравии, и быть верным только ей, пока смерть не разлучит вас?
— Да, — ответил Шрусбери, пожимая руку Бесс.
«Он только что поклялся быть верным мне всю жизнь — и намерен сдержать клятву!» — подумала Бесс, затрепетав от счастья.
Священник обратился к ней с теми же словами, добавив еще два вопроса:
— Согласна ли ты повиноваться и служить этому человеку?
— Да, — пообещала Бесс и мысленно добавила: «По крайней мере попытаюсь».
Шрусбери взял ее левую руку, снял с пальца кольцо с большим бриллиантом и изумрудами и надел вместо него широкий золотой ободок, украшенный такими же камнями.
— Этим кольцом я обручаю тебя, клянусь беречь, почитать и делиться всем, что имею. — И он снова надел первое кольцо ей на палец.
«Я только что стала самой богатой женщиной Англии — если не считать королевы!» У Бесс вдруг закружилась голова. Она услышала, как священник объявил их мужем и женой. Муж обнял ее за талию и подвел к столу, чтобы поставить подпись в книге. Когда в книге расписались свидетели, грум улыбнулся Бесс и протянул ей перо. Помедлив, она с сияющей улыбкой вывела: «Элизабет, графиня Шрусбери».
Толбот, поставив свою подпись, заключил Бесс в объятия:
— Теперь мне позволено поцеловать жену?
Она засмеялась:
— Впервые слышу, что ты спрашиваешь позволения! — Бесс подставила ему губы и удивилась тому, что он коснулся их с безграничной нежностью.
Затем Шрусбери прошептал:
— Бесс, это самый счастливый день в моей жизни! Я хочу, чтобы и ты была счастлива. Здесь мы проведем вдвоем целую неделю.
— Шру, я и так счастлива — сбылись все мои мечты!
— Когда-то давно ты хотела, чтобы я подарил тебе обручальное кольцо и дал свое имя — помнишь?
— Я слишком жестоко обошлась с тобой. В то время ты был женат и потому не мог взять меня в жены.
— Ты даже не представляешь себе, как я хотел исполнить твои желания! Бесс, ты — моя единственная любовь! Я влюблен впервые в жизни. Ты моя первая любовь… и последняя.
Привстав на цыпочки, Бесс коснулась его губ:
— Я буду любить тебя всю жизнь…
Обнявшись, они прошли по галерее в особняк, выстроенный из прекрасного камня. Бесс вздохнула:
— Какой романтичный уголок! Шрусбери прильнул губами к ее виску.
— Потому-то я и выбрал его для нашего медового месяца. Будь моя воля, я остался бы здесь с тобой на всю жизнь.
