Одетый в мятые штаны цвета хаки и линялую оливковую тенниску, возле подъезда стоял угрюмый Коннор. Его «кадиллак» был припаркован неподалеку.
Вещи выпали из рук Эрин, она смертельно побледнела.
— Нашел время нарисоваться! — с досадой пробурчала Барбара и стала поднимать с крыльца упавшую одежду.
Синди бросила на мать сердитый взгляд и начала ей помогать, шипя при этом:
— Лучше помолчи, мама! Как-нибудь и без тебя разберутся.
— Разберутся? Это как же, хотелось бы мне знать? Твоя старшая сестра вот уже две недели как не знает покоя! Не ест, не спит, бедняжка, вся извелась, а он ей даже позвонить не удосужился! По-твоему, я должна молча наблюдать, как мучается моя девочка? Нет уж, с меня довольно! Я больше не собираюсь молчать! — разбушевалась Барбара.
Коннор смягчился и сказал:
— Рад видеть вас живой, здоровой и бодрой, миссис Риггз!
— Не подлизывайся, Коннор Маклауд! — воскликнула Барбара. — Я на тебя сердита! У Эрин, как видишь, все просто валится из рук.
— У меня тоже была тяжелая неделя, — сказал Коннор, поглядывая на Эрин.
Барбара стала укладывать пакеты с вещами в машину. Эрин застыла на крыльце, словно соляной столб.
— Привет! — вкрадчиво сказал Коннор.
Она вздрогнула от звука его голоса и прошептала:
— Здравствуй, Коннор.
Он посмотрел на Синди, Майлса и Барбару и спросил:
— Вы не станете возражать, если Эрин покатается со мной?
— Она с утра не ела, так что я отпущу ее с тобой лишь при условии, что ты ее покормишь. А с вещами как-нибудь и сами управимся, — сказала Барбара, садясь в пикап и захлопывая дверцу. — Эрин! Позвони мне! — крикнула она, опустив оконное стекло. — Не заставляй меня волноваться.
— Хорошо, мама! — отозвалась Эрин.
Синди и Майлс тоже забрались в автомобиль, и он тронулся с места.
— С твоей мамочкой лучше не спорить, — сказал Коннор, провожая пикап взглядом. — Я боялся, что она меня поколотит. Садись в машину! — Он распахнул дверцу «кадиллака».
С трудом оторвав от крыльца свинцовые ноги, Эрин молча села на заднее сиденье, и Коннор, ничего ей не объяснив, куда-то ее повез. Она чувствовала, что ей пора хоть что-то сказать, но не могла подобрать нужные слова.
— Ты съехала с этой квартиры? — нарушил молчание Коннор.
— Да, — сказала она. — Хочу поменять обстановку.
— И куда же ты решила отправиться?
— Для начала в Портленд, к подруге, — глядя в окно, ответила Эрин. — Здесь меня ничто не удерживает, попытаюсь наладить свою жизнь на новом месте.
— Выходит, если бы я к тебе не нагрянул, мы бы никогда не увиделись?
— Почему же, я собиралась позвонить тебе перед отъездом.
— Чтобы попрощаться?
Ответить Эрин не успела: Коннор затормозил перед белым двухэтажным особняком с большой верандой, окруженной цветником.
— Куда ты меня привез? — спросила Эрин, с интересом рассматривая кусты роз и жасмина.
— В свой дом, — выразительно взглянув на нее, ответил он.
— Здесь очень мило, — сказала она, пряча глаза.
— Прошу! — Коннор взмахом руки предложил ей пройти в дом.
Жилище Коннора ей понравилось. Прекрасно обставленное, с паркетным полом, камином, королевской кроватью и синим ворсистым ковром перед ней, чудесно сочетающимся с неброскими пейзажами, украшающими стены, оно было чистым и уютным.
Коннор пригласил ее на кухню. Но Эрин сказала, что есть ей не хочется. Тогда он предложил выпить пива или холодного чаю. Она предпочла пиво. Он достал из холодильника две бутылки, открыл их и взял из буфета бокалы. Лицо его при этом оставалось напряженным. Они сели за стол напротив друг друга, и он глухо спросил:
— Почему ты не звонила мне, Эрин?
Вопрос надолго завис в воздухе.
Эрин наполнила свой бокал пивом, задумчиво посмотрела на пену и ответила честно, не покривив душой:
— Мне было стыдно, что я тебе не поверила.
— Не принимай это близко к сердцу, — сказал Коннор. — Я и сам бы себе не поверил, уж больно невероятной казалась эта история.
— После всего, что там произошло, я стала чувствовать себя такой… маленькой. Словно меня и вовсе не существует.
— Барбара сказала, что у тебя началась бессонница. Тебя мучили кошмары? — озабоченно спросил Коннор.
Эрин кивнула.
— Это пройдет, — заверил ее он. — У тебя крепкие нервы. Ей на глаза навернулись слезы, слова, которые она собиралась произнести, застряли в горле.
— А хочешь знать, как я их раскусил? — спросил он.
Она достала из сумочки салфетку и кивком дала ему знак продолжать.
— Я поехал в больницу и навел там справки о Тонии. Шон сказал, что он видел ее там, когда навещал меня. В администрации же мне сообщили, что работавшая у них Тония Васкес вот уже несколько лет как вышла на пенсию.
— Понятно, — сказала Эрин.
— Но это еще не все, мне показали регистрационный журнал… — Он выразительно посмотрел на нее.
Эрин закрыла лицо ладонями.
— В котором я нашел твою фамилию. Ты, оказывается, навещала меня ежедневно, пока я был в коме, и читала мне книгу.
Эрин посмотрела на него сквозь пальцы и улыбнулась.
— Попалась, — сказала она.
На суровом лице Коннора не дрогнул ни один мускул. Эрин положила руки на стол.
— Я где-то слышала, что чтение вслух помогает больным быстрее вернуться в сознание, — сказала она. — Еще на них хорошо воздействует пение, а также обыкновенный разговор. Петь я не умею, поэтому остановилась на чтении. А потом начала разговаривать с тобой…
— А что ты мне читала?
— Роман «Ничего не бойся».
— А что ты мне говорила?
Слеза скатилась по ее щеке. Эрин промокнула ее салфеткой, судорожно вздохнула и сказала:
— О том, как сильно я хочу, чтобы ты очнулся. И о том, как страстно жду того дня, когда мы будем вместе. На другой день после этих слов ты пришел в сознание. Узнав об этом от медсестры, я перестала тебя посещать.
— Но почему? Что тебя испугало? — изумленно спросил он.
Эрин усмехнулась:
— Я оробела, не решилась побеспокоить тебя. Ведь ты был очень слаб. Зачем тебе было знать, что какая-то глупая девица домогается твоего внимания?..
Коннор резко встал из-за стола, стул отлетел к стенке и, стукнувшись об нее, упал на пол.
— Как такое могло прийти тебе в голову? — вскричал он. — По-моему, ты и теперь все еще не избавилась от своей дурацкой робости! Признайся, что потому-то ты мне и не звонила!
