Была почти ночь, когда охранники открыли большие ворота из металлической сетки и мы въехали на территорию лагеря Абу-Рудейс. Блики огней на буровых в море желтыми пятнами отражались в черном зеркале воды. В знакомой обстановке, где я знал, как себя держать, мне стало значительно легче. Поставив джип у своего домика, я вылез из-за руля и почувствовал, как меня окутывает дружеская атмосфера лагеря. Радио в соседнем домике играло музыку диско, в воздухе явственно пахло сожженным топливом, по всей территории тянуло из сборников бурового раствора. Втянув носом эти обонятельные признаки нефтяного месторождения, Рэйчел поморщилась. А я, наблюдая за ней, рассмеялся.
— Грубовато, но ты, наверное, к подобному привыкла. И еще один минус: тебе придется делить со мной жилище.
За нашими спинами расхохотался Мустафа.
— Сколько дней отвел тебе астрариум? — спросила Рэйчел.
— Два, считая с завтрашнего восхода. Но разве ты забыла? Он умер и похоронен. — Я сказал это с улыбкой, но не сумел скрыть тревоги в голосе.
Рэйчел лежала на кровати, а я на небольшой, придвинутой к стене кушетке.
— Был случай, я влюбилась в мужчину, который через три дня подорвался на мине.
— Рэйчел, не скажу, что мне легче от твоих слов.
Я откупорил бутылку пива и бросил крышку вместе с открывалкой на пол. Вдруг они поползли через комнату и крепко пристали к боку стоявшего в углу кресла. Пока я, пораженный, на них смотрел, отключилось электричество и мы погрузились в темноту. Дверь распахнулась внутрь, открыв вид на поросшую кустарником пустыню и горизонт, освещенный огнями буровых в море. Американка вскрикнула. Я вскочил с дивана и бросился к выходу, решив, что снова произошло землетрясение. Рэйчел, в одних трусиках и майке, испуганно спросила.
— Что это?
— Наверное, опять толчки. Сдвиг тектонических плит… Боже, я совершенно в этом не уверен…
Металлический поднос пополз по полу: сначала медленно, но набирая скорость по мере приближения к креслу в углу.
— Что значит — не уверен? Ты же геофизик! Ты обязан знать! — Рэйчел в страхе накинула на себя покрывало.
Я нашел фонарь, включил и положил на край стола. Попытался закрыть дверь, но она не поддалась.
— Почему-то заклинило.
— Закрой!
Но металлической ручкой овладела какая-то невидимая сила: я тянул дверь в одну сторону, а ее тянуло я другую. Глянув в глубь комнаты, я заметил, что луч фонаря освещает в кресле какой-то инородный предмет, нечто такое, чего там раньше не было. Мгновение тень напоминала женскую фигуру — Банафрит. У меня от страха встали дыбом волосы на голове. Но, собрав все свое мужество, я присмотрелся.
К моему изумлению, это оказался мой пыльный рюкзак. Я поднял его, отряхнул красный песок. Рюкзак был тяжел, и изнутри доносилось жужжание вращающихся магнитов.
Я медленно вынул из него тускло поблескивающий астрариум и поставил на стол. Все металлические предметы в домике шевельнулись в унисон с ним.
— Откуда он здесь? — Глаза Рэйчел округлились от ужаса. — Разве ты его не закопал?
— Клянусь, закопал. — Я лихорадочно пытался понять, в чем дело.
— Что происходит? — почти выкрикнула американка.
По стене, словно привидения, скользили длинные тени перемещающихся металлических предметов. Это пугало и сбивало с толку.
— Он обладает физическими качествами, которых я не понимаю. Магнетизм — только одно из них. И он, судя по всему, набирает силу. — Я хотел успокоить и Рэйчел, и себя, стараясь говорить разумно.
— Но как он попал в дом?
— Понятия не имею.
Тяжело опустившись на диван и не сводя с механизма глаз, я пытался припомнить все детали минувшего дня. Яму я вырыл глубокую. Как закапывал астрариум, никто не видел — во всяком случае, я никого не заметил. Мустафа все это время находился по другую сторону гребня. Неужели пастух-бедуин следил за моей работой, а затем вырыл артефакт и принес в лагерь? Но зачем ему это понадобилось?
Отчаявшись найти объяснение, я всячески отбрасывал пугающую мысль, что астрариум переместился сам собой.
— Вот теперь я совершенно уверовала.
Голос Рэйчел прервал мои размышления. Я посмотрел на нее и увидел в глазах настоящий ужас. Оставил астрариум на столе и пытался придумать, что бы сказать, чтобы подбодрить ее и развеять собственный страх.
Но ничего не приходило в голову.
Снова хлопнула дверь. Фонарь мигнул и погас — села батарейка. Американка всхлипнула. Я наощупь добрался до прикроватной тумбочки, открыл ящик, нашел свечу и чиркнул спичкой.
— Изабелла знала, когда должна была умереть. Поэтому так отчаянно искала астрариум — надеялась изменить дату смерти. Можешь назвать это накликанной бедой, но она утонула именно в тот день, который предсказал ей Ахмос Кафре. Все могло получиться иначе, если бы она вовремя нашла астрариум. Может, и я мог бы ее спасти, если бы знал как.
У меня не было сил встретиться с Рэйчел взглядом. О стекло с громким стуком ударилась ночная бабочка. Мы разом подскочили, затем нервно рассмеялись.
41
Я лежал без сна и глядел в потолок, а Рэйчел, свернувшись на кровати, негромко похрапывала. Я завидовал той легкости, с которой ей удалось заснуть. Видимо, она очень устала. А мне не давали покоя мысли: надо было придумать, что делать дальше, после того как астрариум вернулся ко мне. Уничтожить я его не сумел, но нельзя было допустить, чтобы астрариум попал в руки моих врагов. Как мне теперь не хватало мудрости и руководства Изабеллы. Не в силах успокоиться, я встал.
В мои мысли ворвался крик птицы — горестный голос ястреба-перепелятника. Стараясь не разбудить Рэйчел, я натянул джинсы и вышел в ночь.
Вокруг фонарей вились тучи бабочек и мошек. С востока над горизонтом подкрадывался рассвет. Где-то надо мной в вышине снова закричал ястреб. Я обвел глазами небо, но ничего не увидел. Сел на деревянную ступеньку домика и стал смотреть на звезды, такие яркие, что я невольно вообразил за занавесом ночи сияющий космос.
— Изабелла… — Мой голос прозвучал беззащитно и по-человечески жалко. Но как еще говорить с призраком? Я кашлянул. — Помоги мне остановить астрариум. — Мне стало неловко оттого, что моя речь сильно напоминала молитву.
В этот момент у меня возникло ощущение, что за мной наблюдают, — явственное покалывание в затылке. Стараясь не делать резких движений, я поднял голову и посмотрел на лужицу света от ближайшего фонаря. У самой ее кромки на меня из темноты смотрели два желтых глаза. Я замер. Должно быть, гиена или шакал. Тело зверя скрывала ночь. Наши взгляды встретились всего на секунду, но страх растягивает время.
Зверь пошевелился, присел во мраке, будто готовился напасть на меня. В ужасе я набрал пригоршню камней и швырнул в него. Существо повернулось и прыгнуло в тающую ночь. Мелькнул рыжевато-коричневый мех и тонкие ноги, и я заметил, как по песку волочился хвост с раздвоенным концом.
