– Куда мы идем? – спросил Степан.
– В Русалкин Круг.
– Почему?
– Не знаю. Так получается.
Демид не договаривал, как всегда. Конечно, он не знал всего. Но вполне знал, на что надеялся.
* * *
– Смотри! – Степан остановился вдруг, схватил Демида за рукав. Побледнел. Было от чего побледнеть.
Они появились безмолвными тенями, выплыли из темноты огоньками светящихся глаз. Их было не очень много – не более шести. Они выжидательно стояли, едва различимые во мраке. Но Демид узнал их.
Кимверы часто убивали их в истории человечества. Такова была роль кимверов – убивать любую нечисть, что мешает людям.
Степан схватил топор и принял боевую стойку. Или то, что он считал боевой стойкой. Пожалуй, он не был сейчас забавен. Длинный брезентовый плащ его был похож в темноте на рясу, а черная высокая шапка на голове походила на монашескую. Большой крест (не тот, загубленный серебряный, а медный) висел на груди его. Отросшая за последний месяц светлая курчавая борода, безумный возвышенный блеск в глазах. Он был похож сейчас не на воина – но на инока, из тех, кто, отринув смирение, вставал с топором против захватчиков земли Русской, против черной орды, из тех, кто гиб сотнями и тысячами, не будучи выучен сражаться, но умирал с именем Бога на устах...
– Остынь, Степан, – тихо произнес Демид. – Эти нас не тронут.
Люди часто убивали Лесных. Люди вообще склонны к убийству любых Божьих тварей. А Лесные, случалось, озлоблялись и заманивали людей в чащи – зверям на растерзание, топили людей, протыкали сучьями, а то и просто съедали. Всякие бывают Лесные... Люди и Лесные стоили друг друга, что уж там скрывать. Но сейчас им нечего было делить. Сейчас у них были общие враги. Карх. Червь. И общий друг – получеловек-полудриада. Хаас Лекаэ.
– Лека.
– Демид... – Лека сделала шажок из темноты. Выглядела она как обычно. Почти. Только одежды на ней не было никакой, и кожа была белой как мел, и огромные глаза светились зелеными вертикальными зрачками. – Демид, милый. Ты готов?
– К чему?
– ОНИ там. Уже там. В Круге. Они ждут вас.
– Почему они пошли в Круг? Он же враждебен им! Они должны знать, что, осквернив Круг, они восстановят против себя Лесных. И сделают Лесных союзниками людей.
– Они знают. Но знают они то, чего не знаешь ты. Мы не можем вмешаться сейчас. Мы должны следить за равенством.
– Подожди, как же так?! – Демид опешил. – Какое же тут равенство, к чертовой матери? Я один – против целой оравы! Слушай, Лека, ты ведь поможешь мне, да? Тебе что, приятно будет видеть, как эти ублюдки разорвут меня на кусочки?
– Мне неприятно будет видеть, как эти ублюдки разорвут тебя на кусочки... – Слова Леки звучали как усталое эхо, заблудившееся в лесу. – Но я не могу драться с ними сейчас. Если я вмешаюсь сейчас, меня тоже разорвут на кусочки. Гораздо быстрее, чем тебя. Однако дело вовсе не в этом. Если бы я могла, я бы отдала свою жизнь за тебя не задумываясь. Потому что я люблю тебя...
– А в чем же тогда дело?!
– Иди... Имей силу в сердце своем... Ты поймешь... Ты увидишь...
– Что я увижу?!! Кишки свои на траве?! – Демид уже орал, зло, неприлично. Он привык, что эта девочка подчиняется ему во всем. Часто она была своевольна, она постоянно выкидывала фортели, которые дорого обходились им обоим. Но в минуты крайней опасности она всегда слушалась его. Она понимала, что это – единственный путь выжить.
Сейчас она стала другой. Сейчас уже она командовала, хотя и ненавязчиво, пытаясь смягчить свой диктат. У нее теперь была новая компания. Своя компания, чуждая Демиду. Им было ведомо многое, но они не собирались говорить ему ничего. Они просто выталкивали его на арену – как гладиатора с завязанными глазами. Как быка, предназначенного быть мишенью для шпаги тореадора.
Он не чувствовал враждебного отношения к себе со стороны Лесных тварей. Но этого ему было мало. Честно говоря, он очень рассчитывал на их прямую поддержку. На их участие в боевых действиях. Это была его последняя надежда. И теперь она умерла.
Как умерла и Лека. Его милая девушка Лека. Девушка, которую он любил, с которой нянчился, как с ребенком, которой не раз спасал жизнь в безумных ее приключениях. Леки больше не было. Была только Хаас Лекаэ. Дриада. Лесная тварь.
Она украла у Демида его Леку.
– Я не верю тебе, Лекаэ, – сказал Демид. – Ты больше не любишь меня.
Он сжал свой меч в руке и двинулся вперед твердым шагом. Лесные молча раздвинулись, пропуская его.
До Круга оставалось совсем немного.
Глава 33
Круг был священным местом. Храмом для лесных созданий. Он не был предназначен для того, чтоб быть местом ристалища.
Но в храмах тоже бывают сражения. И совсем нередко. Испокон века люди бежали в священные строения, надеясь, что Их Бог оборонит их от напасти нечестивых иноверцев. И бились в храмах своих до последнего, сражались за веру свою, умирали, вдохновляемые возможностью быстро и без лишних разбирательств попасть в "самый лучший уголок Того Света. А другие люди, с азартом носителей Не Менее Истинной Веры, вдохновленные Своим Богом, радостно рубили их головы, а заодно и разрушали эти самые храмы до основания, уверенные не менее первых, что теплое местечко в раю им обеспечено. Кто был прав из них? Все они были правы по-своему. Ибо они тешили свою человеческую страсть, свою неуемную тягу к убийству и разрушению. И, как это бывает свойственно человеку, перекладывали всю ответственность на чужие плечи. На плечи того, кого они называли Богом.
Круг был храмом. Но он не был ни человеческим храмом, ни храмом Червя. Он был нейтральной территорией.
И когда Демид вступил в Круг, он надеялся уже только на себя.
Он пришел к той отправной точке, к которой возвращался всегда.
Их было всего трое. Карха узнать было легко. Только побольше, пожалуй, он стал. Повыше и поупитанней. Увеличился в габаритах раза в полтора. Раскормился на своих кошмарных харчах. Стоило убить его поскорее, пока не вырос до размеров медведя.
Двое других были людьми.
Никакого Червя здесь не было.
Это расстроило Демида. Он предпочитал бы видеть своего главного противника сразу. Он не боялся людей. Он даже почти не боялся карха – он уже убил его однажды и знал, что зарубка страха на сердце этой облезлой нежити не зарастет никогда. Он боялся лишь неизвестности.
– Червь, ты тут?! Я хочу тебя видеть, Демон-Червь!
Демид сделал шаг на поляну и ступил на странную траву Круга – почти синюю в призрачном свете.
Ответом ему было молчание.
Двое людей были знакомы ему. Правда, лицо первой закрывал золотой шлем с высоким шишаком. Но он узнал ее. Это была Волчица. Экс-Фоминых. Чтобы признать второго, не нужно было прикладывать особых усилий. Бутафорская волчья голова торчала над воротником, оскалившимся металлическими шипами. Псоглавый жрец из храма. Оба человека были обряжены в одежды, состоящие из золотых пластинок и ниспадающие почти до самой земли. Волчица опиралась на золотой трезубец с длинной ручкой и убийственными остриями, заточенными на манер огромных рыболовных крючков. У жреца не было оружия. Даже рук его не было видно из-под ризы, переливающейся драгоценным водопадом.
