— И что потом? — поинтересовался я.
— А потом ты отпустишь меня. — Леди Флоренс снова засмеялась.
Я развернул ее и подтолкнул вперед.
— Куда мы направляемся? — снова спросила она.
— В лагерь к Теналиону.
— Но почему, Джейсон? По какой причине? — взмолилась леди Флоренс.
— Он знает тебя, — сказал я, — и знает, что происходило в Вонде и его окрестностях. Он знает, например, что тебя добивались в качестве свободной спутницы многие богатые поклонники из Вонда, но ты считала себя слишком хорошей для них и всем отказала.
— О Джейсон! — воскликнула леди Флоренс.
Я толкнул ее вперед. Теперь она рыдала.
— Иди быстрее, — приказал я.
Она запнулась. Я посмотрел на небо, изучая его.
— Без сомнения, эти молодые люди, — заговорил я, — приглашенные на частную распродажу, будут бешено торговаться из-за тебя. Теналион наверняка получит хорошую цену, хотя ты и не тренирована.
— Ты не можешь продать меня! — плакала она. — Я не рабыня!
— Времена жестоки, леди Флоренс, — сказал я ей, — двигайся!
— Я не рабыня, — продолжала настаивать она, — ты сошел с ума, если думаешь, что можешь так просто продать меня.
— Посмотрим, — ответил я, — иди вперед.
Внезапно она обернулась и упала на колени на траву передо мной.
— Я знаю, что ты можешь продать меня. Но, пожалуйста, не делай этого!
— Почему?
— Я не рабыня! — Она всхлипывала.
— Горианцы думают, что в каждой женщине живет рабыня, — ответил я.
— Верни меня в Вонд, — молила леди Флоренс, — я дам тебе другую женщину, настоящую рабыню, которую ты можешь продать. Только отпусти меня!
— Ты думаешь, что сможешь найти для меня другую женщину? — не поверил я.
— Да, да!
— Есть одна девушка, которая меня интересует, — сказал я, — очевидно, одна из твоих собственных рабынь.
— Да? — с готовностью откликнулась она.
— Та, которую ты так благородно прислала, чтобы удовлетворить меня в темноте туннеля.
Леди Флоренс побледнела.
— Как я вспоминаю, у нее даже не было имени, — сказал я, — к ней обращались, если я правильно помню, «новая рабыня».
Моя бывшая хозяйка дрожала и боялась встретиться со мной взглядом.
— Она и в самом деле, наверное, была новой рабыней, — продолжал я. — У нее еще не было ни клейма, ни ошейника.
— Да, Джейсон, — прошептала леди Флоренс.
— Она была настоящей рабыней, как ты полагаешь? — спросил я ее.
— Да, — со злостью проговорила леди Флоренс, — она была настоящей рабыней!
— Ты можешь отдать ее мне?
— Нет, — ответила она, — нет.
— Почему?
— Я уже говорила тебе, — сказала леди Флоренс, — я продала ее! Я продала ее!
— Но ты сказала мне неправду, — проговорил я.
Она осторожно взглянула на меня.
— Откуда ты знаешь?
— Такие новости быстро распространяются в конюшнях, — объяснил я. — Если бы ты продала рабыню, я бы слышал об этом.
— Понимаю, — заметила леди Флоренс.
— Почему ты солгала?
— Я… я ревновала к ней, — сказала она, — я хотела, чтобы ты думал, что ее больше нет в имении.
— Но она все еще была в имении, не так ли?
— Да, ты прав.
— Что же с ней стало?
— Несомненно, ее захватили бандиты, когда ворвались в имение, — ответила она.
— Я так не думаю, — сказал я. — Я видел домашних рабынь и конюшенных девиц, привязанных к седлам разбойников, но все они мне знакомы. Там не было никакой новой рабыни.
— Я не знаю, что с ней стало! — прошептала, отвернувшись и дрожа, леди Флоренс.
— Но ты абсолютно уверена, что она была настоящей рабыней?
— О да, — уверила меня леди Флоренс, — та девица была настоящей рабыней.
— Ты бы сказала, она годится для ошейника?
— Да, Джейсон, — согласилась леди Флоренс.
— Интересно, увижу ли я когда-нибудь ее снова? — задумчиво произнес я.
— Ты бы никогда не узнал ее, если бы увидел, не так ли? — проговорила леди Флоренс — Ведь по моему приказу она служила тебе в полной темноте.
— Я мог бы ее узнать, — возразил я.
— Но как? — осторожно спросила леди Флоренс.
— По росту и весу, — сказал я, — она мало отличается от тебя.
Леди Флоренс сердито передернула плечами.
— Ее бедро было таким же гладким, как твое, — начал я, — и ее горло, как и твое, было свободно от жесткого ободка рабства. Без сомнения, отсутствие этих знаков необычно для рабыни.
— Да я просто не приказала надеть на нее ошейник и заклеймить, — объяснила леди Флоренс, — она была, в конце концов, новая рабыня.
— Но разве это не первое, что делают с женщиной, когда та становится рабыней? — поинтересовался я.
— Иногда, — пожала плечами леди Флоренс.
— Ее голос был похож на твой, — заметил я.
— На что ты намекаешь! — сердито потребовала ответа бывшая госпожа.
— А ее волосы, — проговорил я, — они были такие же, как твои?
— Нет, нет! Она была блондинка, чистая блондинка! — Леди Флоренс выпрямилась и улыбнулась.
— Значит, твои волосы совсем другие, — заговорил я.
— Да, — подтвердила она.
Я медленно подошел к леди Флоренс. Она, выпрямив спину, стояла на коленях.
— Твои волосы — золотисто-каштановые, — проговорил я.
— Да.
— Они довольно необычны, — заметил я.
— Мне нравятся мои волосы, — призналась она.
— И это понятно, — сказал я, — таким волосам станут завидовать многие рабыни.
— Ты не должен так говорить.
— Ты не знала, что каштановые волосы очень ценятся на невольничьих рынках?
— Я слышала об этом.
— Ой! — вскрикнула леди Флоренс, когда я дернул ее за волосы. Потом подошел к ней спереди и протянул прядь волос.
— Зачем ты сделал это? — спросила она.
— Это твои волосы? — не отвечая, задал я свой вопрос.
— Конечно. Зачем ты вырвал их у меня?
— Чтобы позже опознать тебя по ним, — объяснил я.
— Я не понимаю.
— Зачем ты солгала мне?
