— Раз ты уже десять лет как все знаешь, почему ты не сказал нам раньше? Ты позволил этому проходимцу столько лет подрывать систему! Черт возьми, из-за тебя все могло полететь в тартарары!
Теперь уже возмущенные реплики сыпались со всех сторон, и, если бы Уайз предусмотрительно не отодвинулся, ближайшие соседи вполне могли бы наброситься на него с кулаками.
При виде поднявшегося переполоха, Альтман решил вмешаться:
— Дорогой Гас, мы живем в демократическом обществе, где каждый волен придерживаться любых взглядов. Мы не вправе упрекать Пола в том, что он думает так, а не иначе. Единственное ограничение состоит в том, что нельзя ставить под вопрос существование системы, которая предоставляет нам подобную свободу.
Тот, кого в начале собрания обвиняли в предательстве и едва не осудили, теперь предстал настоящим спасителем. Каждый из сидевших за столом был готов всецело поддержать его, что бы он ни сказал.
— Как бы то ни было, судить человека можно лишь за действия, а не за намерения.
— Что ж, — нетерпеливо вмешался Муниро, — теперь он перешел к действиям, так что мы вполне можем вынести ему приговор.
— Давайте не будем торопиться. Мы с вами — верховные гаранты демократии, — торжественно провозгласил Альтман. Нам нельзя ни на минуту забывать об этом. Мы взяли на себя эту роль, когда Глобалия еще только зарождалась. Как вы прекрасно помните, никто из нас не может быть ни осужден, ни исключен из совета, ни смещен со своего поста. Между нами не может быть никакого противостояния. Все должно делаться в строгом соответствии с общим мнением, и Пол, конечно, не станет этому противиться. Не так ли, Пол?
Уайз пожал плечами.
— Думаю, я не ошибусь, — подвел итог Альтман, — если скажу, что мы единодушно выражаем свое несогласие с действиями ассоциации «Уолден».
— Да! Да! — подтвердил хор голосов.
— В таком случае нам следует принять ряд решений практического характера. Я не сомневаюсь, что Пол отнесется к ним с должным уважением. Прежде всего, завтра же будут предприняты все необходимые меры для того, чтобы распустить упомянутую ассоциацию, выявить все ее возможные представительства и методично уничтожить их все до последнего.
Патрик с восхищением наблюдал за дядей. Альтман держался естественно, ничем не выдавая своей радости по поводу только что одержанной победы, и говорил бесстрастным тоном, словно врач, назначающий лечение.
— Все архивы будут проверены и заново каталогизированы. Я настаиваю: все до единого. Далее они будут переданы на хранение в исторический департамент, которым руководит мой племянник.
У Патрика не хватило духа взглянуть на Уайза. Он уже некоторое время назад заметил, что у того на глазах выступили слезы.
— Мы сообщим в Социальную безопасность, что отныне ничто не мешает ей нейтрализовать всех подозрительных лиц, посещавших «Уолден». Выявить многих из них помогут перехваченные нами документы. Однако я уверен, что таких людей окажется гораздо больше. Было бы большой ошибкой оставить столь опасных субъектов разгуливать на свободе. К счастью, у Социальной безопасности накоплен большой опыт в решении подобных задач. Чья-то карьера будет ускорена, какие-то люди пропадут без вести. Рейды по отделениям ассоциации пройдут на рассвете, чтобы не поднимать шума. Все будет улажено быстро и тихо. Никто ничего не узнает.
Уайз лежал, откинувшись на стуле, и на лице его читалось такое отчаяние, что даже самые озлобленные не могли ему не посочувствовать. Может быть, именно эта жалость заставила его встряхнуться и как-то отреагировать на происходящее.
— Твоя взяла, Рон, — сказал он, обращаясь к Альтману.
С громким скрипом отодвинув свое кресло, Уайз встал и сделал несколько шагов по направлению к двери.
— Пусть тебе за это воздастся, — бросил он, словно проклятие.
Пройдя еще пару шагов, Уайз медленно окинул взглядом собрание. Все как один опустили глаза.
— А на вас, — бросил он, — я не сержусь...
Уайз медленно пересек длинный зал. Перед тем как выйти вон, он на мгновение оперся о золотистые завитки на дверной раме и надтреснутым голосом добавил:
— Потому что все вы на самом деле давно уже мертвы.
Через десять минут, к несказанному облегчению гостей, был подан ужин.
Эпилог
ЧТОБЫ ОСТАТЬСЯ НА ПЛАВУ после того, что произошло накануне, нужно было действительно быть в отменной форме. Гленну пришлось проявить чудеса изворотливости, чтобы, поддержав своего начальника в его рискованном предприятии, не подставить себя под удар вместе с ним. Когда в то утро Гленн, слегка передохнув, направлялся к зданию Социальной безопасности, его переполняли счастье, изумление и гордость. Он чувствовал себя как человек, который только что очнулся среди обломков взорванного здания и осознал, что остался в живых.
Все произошло невероятно быстро. Два дня назад Сизоэс, подробно допросив доставленного к нему Тертуллиана, отправился на таинственную встречу «с единственным человеком, который способен остановить то, что может произойти», по выражению самого генерала. Это означало «единственный человек, способный противостоять Альтману», но это имя произнесено не было. Не упоминалось и имя Муниро, однако именно у его огромного поместья на Майами-Бич Гленн высадил Сизоэса и оттуда же забрал своего начальника два часа спустя.
Затем последовало нестерпимо долгое ожидание, и вот рано утром пришло ужасное известие.
Сизоэс сделал ставку и проиграл. Гленн прочно усвоил этот урок. Интуиция не подвела шефа БИУ: всякий, кто попытается пересечь незримую черту, за которой находятся люди вроде Альтмана, совершит роковую ошибку. И хотя Сизоэс сделал это из лучших побуждений, наказан он был жестоко — максимальным ускорением карьеры. Наверняка генерал был совершенно раздавлен свалившимся на него несчастьем.
Но Гленну сейчас было не до сантиментов. Собственное назначение на место генерала тем сильнее поразило его, что сам он почти не сомневался, что будет низвергнут вместе со своим бывшим начальником.
Нужно было и впрямь обладать недюжинной выносливостью, чтобы суметь быстро прийти в себя после таких потрясений. Подумать только! Из-за всех этих треволнений Гленн уже два дня как не бегал трусцой...
Когда он шел по коридору, к нему навстречу во всех сторон спешили начальники отделов, уже прознавшие про новое назначение, и тепло пожимали руку. Гленн наскоро выработал новую манеру держаться, слегка отстраненную и даже высокомерную, чтобы развязать себе руки на будущее. Пусть эти придурки не надеются его умаслить. Он будет суров и неумолим.
А пока что ему нужно было принять массу неотложных решений. Закрытие «Уолдена» он возьмет под свой непосредственный контроль. Патрик обещал передать список подозреваемых, с которыми надо разобраться в первую очередь, подрывных групп, подлежащих немедленному уничтожению, и объектов, находящихся под угрозой. Кроме того, следовало без особого шума и с минимальными потерями свернуть операцию «Новый Враг». Бедняга Сизоэс! Он был бы рад узнать, что Социальная безопасность снова, как в добрые старые времена, сама занимается идентификацией угрозы. Когда Гленн еще возглавлял БИУ, он уже держал наготове пару новых проектов, которые могли представить обществу отличных врагов и, черт побери, могли прекрасно выполнить возложенную на них задачу.
