делать как бы неофициально. В свободное время. И никакого официального отчета вам не представим. Это понятно?
– Вполне понятно, – кивнул Лев и поднялся. – Главное, чтобы вы могли представить такой отчет позже, когда состоится суд, и надо будет доказать вину убийц. И еще важнее, чтобы эти вещдоки никуда не пропали, а хранились у вас в целости и сохранности. Я на вас надеюсь.
С этими словами он покинул лабораторию криминалистики и направился к выходу из здания. Больше ему в управлении ничего не требовалось.
Однако у выхода его ожидал сюрприз в лице молодого лейтенанта, помощника генерала Тарасова. Завидев спускающегося по лестнице Гурова, лейтенант решительно приблизился к нему и проговорил:
– Генерал приказал вам немедленно прибыть к нему. Есть неотложный разговор.
– Прямо такой неотложный? – усмехнулся Лев. – Что-то раньше генерал не проявлял такого интереса к моей персоне. Ладно, иди, скажи генералу, что я сейчас подойду.
– Нет, уйти я не могу, мне приказано вас сопровождать, – заявил лейтенант.
– Это что же, я вроде как под конвоем?
– Нет, почему вы так говорите? – возразил помощник Тарасова. – Просто мне приказано вас… эээ… сопровождать… не выпускать из поля зрения…
– Я и говорю – под конвоем. Ладно, пошли вместе. Будешь есть меня глазами.
Они поднялись на второй этаж и проследовали к кабинету Тарасова. Когда подошли, лейтенант, опережая сыщика, заглянул в кабинет и доложил:
– Гуров доставлен, товарищ генерал! – после чего распахнул перед ним дверь.
Гуров покачал головой, потом сцепил руки за спиной, ссутулился, бочком вошел в кабинет и, встав у двери, произнес, глядя в угол:
– Подследственный Гуров прибыл, гражданин начальник!
А когда перевел взгляд на генерала, оказалось, что начальник управления был не один, рядом с ним сидел следователь Злобин. Тарасов при появлении Гурова встал, потом сел, лицо его покрылось красными пятнами. Он снова встал и сказал в крайнем раздражении:
– К чему эта комедия, Лев Иванович? Почему «подследственный»? Я просто просил вас зайти, потому что… потому что нужно поговорить.
– И поэтому приказали вашему подчиненному меня ни на шаг не отпускать? – уточнил Гуров. – Ладно, вот я здесь. Какие ко мне вопросы?
– Вопросы возникли в основном у следователя Злобина. Сейчас он вам все изложит.
– Так, может, мы присядем? – предложил Гуров и первый сел в кресло, которое ему больше понравилось. – Вы тоже можете сесть, – добавил он.
Оба его собеседника скривились, но сели.
– Николай Семенович прав, инициатором этой встречи был я, – заговорил Злобин. – Просто я со вчерашнего вечера пытаюсь вас найти, но никак не удается. Я побывал в гостинице «Сосновый бор», где вы остановились, но оказалось, что вы там не ночевали. Где вы, интересно, скрываетесь?
– Скрываюсь? – сделал Лев удивленное лицо. – Мне и в голову такое не приходило. Просто встретил здесь старых друзей, решил у них погостить. Я что, должен вам докладывать о своем местопребывании?
– Нет, докладывать вы не обязаны, но могли бы предупредить, – настаивал Злобин. – Особенно когда возникает необходимость срочно увидеться.
– Да в чем же срочность? Никак понять не могу!
– Бросьте, Лев Иванович, все вы прекрасно понимаете! – Злобин даже не пытался скрыть свое раздражение. – Вы вчера произвели задержание двух граждан. Произвели якобы в рамках расследования дела, которое я веду. Разумеется, эти действия должны меня интересовать как следователя по этому делу.
«Все ясно, это Лена Каричева, подруга Медведева, сообщила его шефу об аресте сожителя, – сообразил Гуров. – А уж этот шеф передал следователю». Вслух же он заявил:
– Да, я произвел некоторые действия в рамках расследования дела об убийстве Артюхова. А почему это вас так беспокоит?
– Меня это беспокоит, потому что идет вразрез с законом и принятым порядком сотрудничества между нашими ведомствами, – ответил Злобин. – Дело об убийстве Артюхова раскрыто, я вам это уже говорил. Убийца арестован и уже дал признательные показания. Сейчас я готовлю последние документы для передачи дела в суд. И вдруг вы арестовываете еще каких-то граждан, которые к делу никак не относятся. Арестовываете их, не имея для этого никакого законного основания. Вы, правда, предъявляли родственникам задержанных какие-то бумажки. Но мы с вами знаем, что это все – филькина грамота, поскольку ни один судья в Княжевске не выносил постановления об аресте Медведева и Сладких. А кроме того, вы поместили арестованных в какое-то неизвестное учреждение, где родные лишены возможности с ними увидеться! Вы знаете, Лев Иванович, чем все это пахнет? Знаете, как называются подобные действия?
– И как же, интересно? – Лев даже слегка подался вперед.
– Это называется похищением человека, вот как! – воскликнул Злобин. – И вы за это ответите!
– Конечно, отвечу, Артем… эээ… Юрьевич, – кивнул Гуров. – Причем отвечу прямо сейчас, в этом кабинете, чтобы генерал Тарасов тоже был в курсе. Вы ошибаетесь, когда думаете, что все прокуроры и судьи Княжевска находятся у вас под контролем. Нет, не все. Уверяю вас, у меня на руках находятся постановления об аресте граждан, которых вы назвали. Правда, я в данную минуту не могу вам показать эти документы – они у моих коллег, членов присланной из Москвы бригады оперативников, которые проводят допрос задержанных.
Сказав это, он взглянул на своих собеседников – ему было интересно увидеть их реакцию. А реакция была заметная. И генерал, и следователь выглядели ошеломленными.
– Что же касается места, где содержатся задержанные, то могу вас заверить, что это – вполне уважаемое учреждение, имеющее право держать под стражей лиц, подозреваемых в преступлении, – продолжал Гуров. – Задержанные находятся там на совершенно законных основаниях, так что ни о каком «похищении человека» речь идти не может. Когда дело дойдет до суда, эти граждане предстанут перед судом по обвинению в убийстве художника Григория Артюхова.
– Какого Артюхова?! – воскликнул Злобин. Он полностью потерял самообладание; вскочил с места и, казалось, готов был броситься на Гурова. – Я уже вам говорил – убийство Артюхова раскрыто! Убийца признался в содеянном! Мы с вами что, говорим о разных преступлениях? У нас, может, в городе было два художника, носивших
