себя и отвлечь внимание агента. Глядишь, потом ей и вовсе будет не до нас с Анри. Главное, не помереть на «стрелке» — ганфайтер из меня тот еще, блин.
— Бог мой! — возопил Пинкер, едва ворочая языком. — Кассандра, девочка моя! Что случилось?
— Этот сибирский холоп посмел оскорбить Штаты! Или он соглашается на дуэль — или я убью его на месте!
— Мисс… — начал Михаил, но агент жестом велела ему заткнуться.
— Так что выбираешь, русский? Так ли быстр твой «кольт», как язык?
— Быть может, он просто извиниться? — с тревогой произнесла Анри.
— Извиниться? — агент хохотнула. — Пусть встанет на колени и расцелует мои туфли! Тогда, быть может, я подумаю.
— Семен… — к удивлению, за меня вступилась даже Мария.
— Наша традиция — проливать кровь врагов, а не склоняться пред ними, — твердо сказал я, не сводя взгляда с мечущих молнии карих глаз. — Ты бросила вызов — значит, право выбирать оружие за мной. И я хочу, чтобы поединок прошел по обычаям моей страны, а не Дикого Запада. Принесите дуэльные пистолеты. Стреляемся с двадцати шагов.
— Вот и повеселились, — прошептала блондинка.
— А мне такие развлечения по нраву, — Роджер подозвал горничную, вручил ей поднос и поставил на него еды и вина. — Идемте на улицу. Здесь мало места, а горелый манород жутко пахнет — например, бесцельным расходом бесценного манорода.
Толстяк захохотал и как ни в чем не бывало вышел на крыльцо. Туда вынесли кресло и зонт, а две служанки принялись обмахивать инспектора веерами — ну чисто рабовладелец на плантации.
У Михаила же, как и у любого уважающего себя дворянина, нашлись дульнозарядные колесцовые пистолеты времен Пушкина и Лермонтова.
И эти древние украшенные золотом красавцы — мой единственный шанс если не на победу, то хотя бы на выживание. Пытаться стреляться по-ковбойски с агентом — чистое самоубийство, меня нашпигуют свинцом прежде, чем коснусь рукоятки.
А так и спешить не надо, и стволы косые, и пуля всего одна — глядишь, пронесет. А если совсем уж наглеть и фантазировать, то чертова гестаповка может и вовсе сдохнуть, чем избавит нас от целого вороха проблем.
Правда, без нее не узнать секрет реактора, но лучше уж с этим повременить, чем обречь на дознания и чистки всю колонию. С другой стороны, подчиненная Кассандра сдаст своих соглядатаев, а через них можно вскрыть всю сеть американских «ждунов».
Да и скопировать у нее допросное заклинание весьма полезно, так что, похоже, придется поддаться, пусть и с бо́льшим риском для жизни.
Хотя, с учетом волшебной медицины, не случится ничего особо страшного, если пальнуть этой овце в живот. Так что стрелять наповал не стоит, а вот тяжело ранить — за милую душу, заслужила.
Михаил собственноручно зарядил пистолеты. Мы взяли их, встали спиной к спине посреди площади — так, чтобы не попасть в зрителей — и взвели курки. По команде князя отмерили каждый по десять шагов и крутанулись на пятках, держа дула вверх.
Украдкой посмотрел на крыльцо — Анри дрожащими пальцами теребила платочек, Мария таращилась с таким видом, точно я задрал ей подол у всех на виду.
Но эта злоба была вызвана не столько моим упрямством, сколько тем, что оно заставило девушку волноваться — не за меня, я ей до лампочки, а за город и семью. Ну, милая, что поделать — нельзя пожарить яичницу, не разбив яиц.
— Начинаем? — хмуро пробасил великан.
— Да.
— Off course.
— Готовься!
Мы замерли, не сводя друг с друга напряженных взоров. Кассандра стояла вполоборота с заведенной за спину рукой и зловеще улыбалась, предвкушая скорую победу.
— Целься!
Мы опустили пистолеты. Издалека видно плохо, но агент явно метила в грудь, я же навелся в район паха, чтобы отдача подбросила свинцовый шарик до пупка.
— Пли!
Глава 30
Выстрелы грянули одновременно.
Из пистолей вырвались струи синего дыма, а затем в грудь словно ударил невидимый боксер. Я рухнул навзничь, как машиной сбитый, боль кипятком разлилась по телу, а голова пошла кругом.
— Семен! — услышал перепуганный визг Анри, прежде чем отключиться.
И радовало лишь то, что американка тоже рухнула на землю. Сознание потухло, а спустя какое-то время по глазам ударил золотой луч.
Я увидел склонившуюся надо мной женщину в белой робе и капюшоне — она водила над раной сияющими ладонями, попутно споря с князем:
— Одной магией тут не поможешь! Пуля пробила ребра, а осколки остановились очень близко от сердца. У госпожи агента свинец застрял в кишках — без операции не вытащить. Все, что я могу — остановить кровь и стабилизировать состояние. Дальше — работа хирургов.
— Не хватало еще, чтобы мисс Джонс трогали ваши коновалы! — окрысился Пинкер. — Несите ее в наш лазарет. Корабельные доктора знают свое дело.
Морпехи положили рядом со мной носилки, на что Роджер проворчал:
— Этого не трогать. Пусть его местные знахари лечат.
— Инспектор! — возмутился Михаил. — Семен — мой родственник!
— Вот и займитесь им. Для русских на моем корвете — только трюм и карцер.
Меня переложили на брезент, и очень скоро я заснул под мерное покачивание при переноске. Очнулся под вечер — закатное солнце заливало палату багряным янтарем.
В плетеном кресле у окна сидела Мария и тихонько спала.
Но стоило скрипнуть пружинам, как девушка вздрогнула, обернулась и учинила разнос, не особо стесняясь в выражениях:
— Что это за выходки, твою мать⁈ Перестрелка — это обязательная часть соблазнения, или я чего-то не понимаю в твоей сраной магии?
— У Джонс — резист к ментальным атакам.
— Ты на каком языке сейчас
