с все ещё чужим Адамом, она впервые почувствовала себя ребёнком, заблудшим далеко от дома. Может, папа был прав. Она бы смогла доказать, только позже, никуда не убегая.
— Чудовище?
— Похуже тех, которые под кроватью у детей живут.
Она не стала ничего отвечать Эмметту. Дождалась, пока придёт мама. Лилиан держала в руках конверт, перевязанный розовой ленточкой. Протянув его Аннабелль, мама вновь села напротив, улыбаясь.
— Бабушка просила тебе передать, понятия не имею, что там, но она умоляла отдать, когда вернёшься. Наверное, что-то важное.
На лицевой стороне конверта была маленькая надпись — «Отдать Аннабелль, когда она вернется». Вскрыв плотную бумагу, Аннабелль провела рукой по письмо, спрятанному внутри. Начав читать, она не смогла сдержать слез.
«Милая моя!
Если ты читаешь это письмо, это означает — ты напутешествовалась и вернулась домой. В последние дни я чувствовала себя ужасно, сердце болело, решила подстраховаться и написать письмо. Ты уехала и, наверное, решила, что новая жизнь должна обходиться без старых людей. Не могу тебя судить за это. Молодые люди склонны делать глупости.
Наверняка, ты надумала, что я на тебя обиделась. Нет, я все понимаю. Понимаю юношескую неумолимую любовь, пылающую страстью. Уж не знаю, любил ли твой парень тебя, но голову он тебе закрутил, точно. Только такая любовь сделала тебя безумной. Ради него ты бросила все, изменила свою жизнь, ее ход. Не пожалей об этом. А если уже пожалела, что ж, будет урок.
Ты много чувствуешь. Обрати свои чувства себе в пользу. Когда я приезжала к родителям в последний раз, увидела твои рисунки, оно достали их из-под шкафа. Никогда бы не подумала — моя внучка настоящий Микеланджело! Творческий человек живет творчески, так и есть. Я смотрела на тебя…В твоих глазах — огонек, не растеряй его. Чтобы тебе жилось легче, хотя бы после моего ухода, я решила передать тебе все скопленные деньги. Твой дед рано умер, я половину жизни провела одна и жила на зарплату. Так что, милая, я постаралась накопить хорошую сумму. Под письмом будут необходимые банковские документы, снимешь, как только прочтёшь письмо. Вложи их в искусство, и твори. Встретимся с тобой там и я обязательно поцелую тебя в обе щеки. Но пока об этом не надо. Тебя ждёт большая яркая жизнь. Не потрать ее на идиотов и дурацкие решения, Аннабелль. Ты же хорошая девочка. Зачем тебе все это надо?
Твоя ба»
Закончив читать, Аннабелль свернула письмо и положила себе в карман. Она беззвучно плакала, виня себя в том, что почти не общалась с бабушкой в последние годы.
— Что там? — заинтриговано спросила Лилиан.
— Бабушка оставила мне денег на искусство, — с улыбкой сказала Аннабелль, — она всегда меня понимала.
— Ещё бы, — фыркнул Эмметт, — нет бы в дело вложить…
Аннабелль воссияла.
— Я вложу. Вложу в дело, — произнесла она возбуждено.
— Может быть, откроем семейный бизнес? — предложила Лилиан.
— Никакого семейного бизнеса, — сказал Эмметт, — особенно с ней. А то убежит, и будем искать ее восемь лет.
— Забавно, пап, — вздохнула Аннабелль, — тебя и временно не исправило. В некоторых случаях, видимо, оно бессильно.
Эмметт покачал головой, отвернувшись от дочери.
Аннабелль больше ничего не сказала. Не нашла нужных слов.
47. Я прошу тебя
Наше время
Аннабелль отказалась от ночёвки в родительском доме, с трудом успев на последний поезд.
Чего она ждала?
Что затискают ее до полусмерти и оправдают? Что будут жалеть и целовать? Да, ждала. Вернее, ждал внутренний ребенок, который все еще тянулся к папе и маме. Теперь, когда сияющий вечерними огоньками Торонто оставался позади, девушке только оставалось улыбаться таким мыслям. На душе стало легче, но на сердце все еще лежала тяжесть.
Даже время не смогло поменять родителей. И если мама еще смягчилась, то отец стал жестче и грубее. Аннабелль понятия не имела, какого отношениях от них заслуживала. Нужно ли было ее прощать? Или порвать связи навсегда? Нужно ли было искать подход или оставить как есть? Когда-то давно она слышала такую вещь — если ребенок появился на свет у родителей, значит, их любви было достаточно для этого. Что ж, наверное, Эмметт и Лилиан любили ее. Как умели. На этом Аннабелль закончила рассуждения и поставила точку. Она хотела оставить воспоминания, наполненные светом и любовью. Теплом.
Аннабелль держала в руках конверт с письмом от бабушки. Валери о ней, заботилась и никогда не осуждала. В тот момент девушка обменяла бы все на один короткий разговор с ней, но прошлое неумолимо убежало. Морган продолжала надеяться — Валери хватило мудрости понять, что внучка — ошиблась. Она бы обязательно вернулась, осознала, и вернулась. Сердце подростка — самое опасное оружие из всех, что можно представить. Сколько в нем любви, ненависти и горечи! Только подростки могут так отчаянно доверяют сердцу, заглушая разумные мысли.
Написав Ронану сообщение о том, что едет домой, Морган быстро получила ответ, что он будет ждать на вокзале к положенному времени. Девушка выдохнула, и собиралась почитать в «Фауста», давным — давно валяющуюся на полке. Любви с книгой не случилось — Морган отвлекалась на глупые мысли, не дававшие покоя. Лицо, кажется, заливалось краской, потому что картина встречи с родителями все вырисовывалась и вырисовывалась в голове. Точка никак не ставилась, снова тянулась линия.
Утро ласкало ее лицо. Зевнув, Аннабелль увидела родные высотки, целующие цветущее небо за окном, и улыбнулась. Монреаль встречал с любовью. Поезд остановился. Ронан написал, что ждет в машине на парковке. Нужно было пару минут, чтобы расслабиться и выйти к нему. В городе пролил дождь — только — только просыпающиеся лучи солнца отражались в блестящих лужах. Пахло сырой землей, свежестью. Девушка нашла скамейку поодаль от всех, запрыгнула на неё с ногами и достала пачку сигарет. Затянувшись, блондинка выдохнула, рассматривая трясущиеся от ветра деревья; вдалеке небо вновь заполнялось темно-синими тучами.
Рон дремал в машине. Аннабелль постучала в окно, чтобы разбудить. Потянувшись, парень встретил ее, крепко обнял, поцеловав в щеку и протянул чай в бумажном стаканчике.
— Доброе утро, я уснул всего пятнадцать минут назад, — пожав плечами, сказал мужчина, — чай еще горячий.
— Спасибо. Чай — очень кстати. Ты, что, совсем не спал?
— Переживал. Как встретились? Есть что рассказать?
— О, господи, это кошмар! — рассмеялась Аннабелль. — Я то думала за восемь лет что-то поменяется. Поменялось только…Они переехали в другой город, мама с работы уволилась. Все остальное — не изменилось.
— Ага, они ведь не уезжали на восемь лет в другую страну, — усмехнулся Рон, заводя машину, —
