всё ещё училась в медицинском, и поэтому свысока смотрела на то, кем я стала работать.
— Вика! — Мама смущенно и зло ударила полотенцем по тумбе.
— Ну а что? Все ведь знают, что именно она читает.
Выпад меня не задел. Наоборот, воодушевил поделиться сокровенным.
— Нет. Я это потрачу на комнату и курсы.
Мгновенно по кухне прокатилась гробовая тишина. Мама, Вика, Паша и Миша посмотрели на меня во все глаза. Я вытерла рот, отставила тарелку и вышла из-за стола. По графику четверга за посуду отвечал Миша. Он как раз на днях едва не упустил соседскую собаку и разодрал всё штаны, когда спускался в овраг для освобождения чужой любимицы.
Пашка взорвался смехом.
— Че? Курсы? Как дышать маткой что ли?!
Мишка подхватил смех брата.
— Или собралась вести наставничество? Успешный успех в глубинке! Стартовый курс — пятьсот рублей на карту. И спешите, место на марафоне ограничено!
— Какая комната? — Мама растерянно моргнула. — Какие курсы?
— Комната у центра, курсы по английскому. — Я пожала плечами. Насмешки младших братьев прошли будто вскользь. — Так и до работы ближе, и в квартире будет спокойнее.
Тут-то стало не до смеха. Пашка встрепенулся и попытался схватить меня за руку.
— Крись, я, когда сказал, что без тебя было лучше — я шутил! Я, правда, шутил! Там катка была, а ты…
Я отмахнулась. Ничего обидного в его словах не было. Наоборот, это правда, но немного искажённая. Мне будет лучше.
После возвращения из больницы квартира казалась переполненным ульем. Тут нет личного пространства. Нет места, где можно уединиться. Даже моя комната моей не была. Там жила сестра и ее мужчина. Нас разделяла лёгкая перегородка, из-за чего уединения банально не существовало. Никогда.
— Я уже внесла залог. Сегодня-завтра, а после съезжаю.
Снова стояла тишина. Я немного потянулась. Всем нутром чувствовала, как у них появляются вопросы, но никто пока не готов ничего сказать. Вика оклемалась первой и подозрительно сощурилась:
— Курсы по иностранному стоят от пяти тысяч в месяц. Ты не потянешь.
— А я не иду в языковую школу. В научной библиотеке идут занятия. И цены не кусаются.
— Ты ничего не выучишь. — Вика хмыкнула и отвернулась. — И чего тебе не сидится после выздоровления?
— Ну, если не выучу, так поищу что-нибудь ещё. — Я пожала плечами и огляделась. — Знаете, у нас в городе столько интересных занятий! Было бы время искать и ходить на них.
Снова раздалась озадаченная тишина. Я подошла к Вике и мягко толкнула её в плечо. Вика смешно дёрнулась, когда мои волосы защекотали её щеку. Я старалась говорить так, чтобы только она услышала этот шёпот:
— А если я выучу английский, то я смогу читать свои любимые порно-книжки в оригинале.
— Ты просто спятила. — Вика снова фыркнула. — Мам, может её снова надо обследовать? Ещё немного и она перепишет нашу квартиру на сектантов!
Я рассмеялась и ушла.
Думала, что подобное бывает лишь в кино. Всю свою сознательную жизнь я верила, что хорошо то, что можно предсказать. Теперь же, стояла на пороге своей милой клетки, я почти нутром чувствовала освобождение.
Я любила и люблю свою семью.
Но до этого момента я не подозревала, что кроме того я люблю….одиночество.
В комнате был диван, тумба, шкаф, стол, стул. Хозяйка, милая старушка шестидесяти лет, сказала, что стены можно украшать плакатами и «прочей светящейся дребеденью». Собственно, прошлые жильцы так и поступали. Кусочков обоев мне не хватало, кто-то в качестве «наследства» оставил самодельную лампу, обклеенную дисками и небольшую коробку с пустыми от дисков упаковками.
Красота.
Я втащила две сумки и закрыла дверь на ключ.
Тишина, блаженная тишина заткнула уши. У бабушки была еще одна девочка в жиличках, но как я поняла, та работала в ночь и днём отсыпалась. По такой простой логике мы не должны были друг другу мешать, хотя ванная и туалет все еще были общими.
Кровать тихо заскрипела под моим весом.
Приятно.
Где-то раздались шаги, но это не были приведения или черти. Это хозяйка квартиры или вторая жиличка.
В небольшом пространстве комнаты я чувствовала себя большой, отчасти значимой. Каждая клетка моего тела кричала, что местная обстановка — это что-то убогое и некрасивое, но какой-то огонёк, о котором я не подозревала, разгорался сильнее. Хотелось просто взять, показать себя во всей красе и выйти на совершенно новый уровень.
Телефон на тумбе мягко завибрировал. Это написала Маша, старая подруга.
— И что это у меня на почте?
Даже не поздоровалась. Сучка.
— Реклама. Там же написано: «мастер-класс по гончарному делу». Сделайте вазу своей мечты!
Брошюры под рукой не оказалось, но слоган плотно засел в голове. В серии тихих щелчков раздалось тяжелое, усталое дыхание.
— Мы ведь ходили в музей позавчера.
— Ну да. А теперь пойдём делать горшки. Ты цену видела? Не попробовать — просто преступление!
Она вздохнула. Что-то на фоне затрещало.
— Меня пугает твоя активность. На тебя точно сосулька свалилась, а не ведро энергетика?
Сразу этих слов заныла голова. Бинты сняли недавно, и ходить без них оказалось непривычно. Волосы будто стали нервами. Я чётко чувствовала дуновение ветра, поступь сквозняка, чужие прикосновения.
Я снова огляделась. Эта клетка действительно имела все шансы стать хорошим трамплином. Прошло всего несколько минут с моменты моего заселения, но я уже хотела уйти прочь от стен с обоями в мелкий цветочек.
— Не знаю. Я просто поняла, что жизнь коротка и как-то глупо растрачивать её просто так. Кроме того, тебе что, никогда не хотелось слепить свой собственный горшок?
Какое-то время Маша молчала, прежде чем честно признаться.
— Нет.
— Теперь да. Ну же, давай. Это будет интересно!
Она вздохнула. По ту сторону провода раздался треск, а после обреченный стон.
— Слушай, а ты точно Кристина Круглова? Может ты злая сущность, которая вернулась с того света?
Много холодных и
