исчез. Он им больше не потребуется.
Фади кивнул другим мужчинам, которые сначала осмотрели огромный фасад роскошного отеля, стоявшего поблизости, потом перевели взгляд на дальнюю часть площади, где что-то непонятное было окружено сетью футуристических круглых лестниц, которые вели в подвальные этажи. Именно там и исчез Галиб.
Мальчик Афиф, раньше возивший Ронью, самую молодую из женщин в колясках, а теперь приставленный к Хоану, показал рукой, куда он его повезет. Он был очень доволен, этот юный Афиф, вряд ли подозревавший, что здесь будет происходить. Прикрепив ко лбу Хоана камеру «Гоу Про» и включив ее, он так и сиял от удовольствия.
Через короткое время со стороны Зоологического сада прибыла вторая группа с гидом впереди, высоко державшим зонтик.
Афиф пришел в восторг, увидев их, и похлопал Хоана по голове, словно тот был щеночком, которому надо показывать, куда смотреть.
Все выглядело очень правдоподобно, когда они подходили в образе ортодоксальных иудеев в соответствующих одеяниях. Даже улыбки, которые они посылали всем на своем пути, казались натуральными.
Две группы продолжали держаться на расстоянии друг от друга. А быстрые приветственные жесты вполне могли быть знаком вежливости у людей, которые принадлежат к одной культурной общности.
Сначала одна группа, потом вторая постояли кружком у кресла Роньи.
Хоан знал, что там происходило. За нескольких секунд каждый извлек свой автомат «узи», тут же исчезнувший под длинными пальто мужчин и шалями женщин. А дальше пошел отсчет времени.
Улыбающаяся гидесса, стоявшая в отдалении, подошла к Беене и представилась. Она сердечно улыбнулась и кивнула, когда Беена показала на кресло Неллы. Вскоре гидесса подошла к трем женщинам в колясках и погладила каждую по щеке. Это было похоже на поцелуй Иуды, но гидесса вовсе не была Иудой. Она сама была безвинной жертвой. Просто она хотела, чтобы ее маленькое бюро приобрело несколько новых клиентов. Потом она продолжила разговор с Бееной и пошла рядом с ней, Фади, Османом и тремя женщинами в колясках вокруг колокольни в направлении пандуса, который вел наверх к башне. Каждый занимал на площади отведенное ему место.
56
Галиб
День первый
Галиб, добравшись до дальней части площади, вошел в расположенный там ресторан. У кассы при входе ему вручили пластиковую карту с инструкцией оплатить счет, когда он будет выходить из ресторана. Как только он закажет какое-то блюдо на втором этаже, повар проследит за тем, чтобы нужная сумма отобразилась на его карте.
Галиб кивнул. Повару очень повезет, если он сам не заплатит за следующие четверть часа своей жизнью, слишком уж близко он от окна.
На втором этаже ресторана было очень оживленно. Посетители теснились в очередях у стоек, где несколько поваров, взглянув на бланки с заказами, выдавали ризотто, пасту и другие итальянские блюда. Очень четко и эффективно и очень шумно.
«Berlin bleibt doch Berlin»[57], – гласила надпись на стене позади поваров.
Галиб улыбнулся. Верно ли это, выяснится очень скоро.
Он повернулся к большим окнам, из которых можно было обозревать всю площадь, и нашел пустой стул у окна как можно дальше, около бара. Кивнул бармену, заказал стакан колы и стал разглядывать арену событий по обе стороны от знаменитой мемориальной церкви кайзера Вильгельма.
Насколько гениальной была задумка Хамида!
Хотя больше половины Берлина лежало в руинах после Второй мировой войны, нижние шестьдесят метров этой церкви устояли. «Полый зуб» – называли берлинцы этот памятник, который на вечные времена должен был символизировать гибель и возрождение немецкого народа.
«На вечные времена». Галиб посмаковал это выражение и улыбнулся. Когда бомбы взорвутся и никакой башни здесь больше не будет, их миссия завершится, а члены группы, которые останутся в живых, отправятся в поисках новых целей.
Галиб осмотрел площадь. Дальше с правой стороны от него возвышалась роскошная гостиница, где Дитер Бауманн готовился должным образом встретить полицейских со стороны Будапештской улицы и таким образом «прикрыть» членов группы Жасмин. Он видел всех четверых в их фантастических маскарадных костюмах, они внимательно поглядывали по сторонам, чтобы не быть застигнутыми врасплох.
Левая сторона площади граничила с улицами Тауентцинштрассе и Курфюрстендамм, и здесь все, казалось, было под контролем. Группа Беены с Фади и Османом не спеша двигалась к пандусу.
Афифа с Хоаном он не мог видеть, для этого у него был слишком узкий угол обзора в сторону Нюрнбергерштрассе, и, кроме этого, они наверняка стояли уже под маркизой часового магазина «Фоссиль», как им было предписано. Пусть будет что будет, но только с Афифом ничего не должно случиться, потому что Афиф был единственным человеком на земле, которого Галиб любил и который любил Галиба.
Очень отчетливо он видел голубой «фольксваген», который в соответствии с договоренностью припарковали у круглого здания с магазином «Леви», прямо напротив пандуса, который вел ко входу на колокольню.
Заида держали в этом автомобиле. И совсем скоро наступит час расплаты – великий час Галиба. С той точки, где Заид находился, он сможет увидеть, как его жену и старшую дочь поведут на смерть. За несколько минут он поймет, как будет осуществляться месть. А кроме того, есть еще третья женщина – его младшая дочь, причем он пока не знает, что она жива. И он будет считать каждую секунду с того момента, как они поставят коляску Роньи в верхней точке пандуса, и до самого конца. Смерть Роньи он тоже увидит. Она умрет первой при взрыве бомбы, спрятанной в спинке ее коляски. Потом выступит группа Османа и уничтожит на площади все живое. Далее прозвучат выстрелы внутри колокольни, оттуда выбегут Фади и Беена, стреляя во все стороны. И в самом конце взорвется бомба судного дня под сиденьем в коляске Роньи, отчего остатки колокольни рухнут, и этому помогут пояса шахидов Марвы и Неллы, которые взорвутся внутри.
«Заиду надо было убить меня, когда у него была такая возможность, – подумал Галиб. – Сделав это, он освободил бы меня от унижения всех лет, когда женщины с отвращением смотрели на мое изуродованное лицо, и позора из-за травмы, после которой я был не в состоянии ими обладать, а заставлял подчиненных делать это вместо меня. Но теперь я отомщу за все».
Галиб позвонил и увидел, как шофер в «фольксвагене» на площади приложил трубку к уху.
– Я вижу вас хорошо, вы сделали все, как нужно, я горжусь вами. Джазака Ллаху хайран – да возблагодарит вас Аллах.
Братья в «фольксвагене» были еще одной парочкой новобранцев, которых Хамид нашел в боксерском клубе. Радикализованные, самоуверенные, прекрасно владеющие оружием,
