Книга Дневник - Генри Хопоу

— Я полдня плутал по подвалу и чуть не заблудился. Там несколько коридоров затоплено. Это было тогда. Не думаю, что сейчас хоть что-то изменилось. Но, как говорится, мы не сахарные, не растаем. Да и у тебя, Илона, после Утопии ноги только и готовы, что месить грязь.

Я опустил голову: кроссовки покрылись грязевой коркой.

Прежде чем мы обошли дом и убедились, что запасной вход в Курямбию заделан все теми же кирпичами и цементом, Витя изнутри купола, не стесняясь нас, снял штаны и показал подвыпившим недотепам свой зад, и еще раз бросил обломок кирпича. Ни то, ни другое не было замечено. Мужик, отказавшийся от спиртного, теперь хмурясь еще больше, потирал губы после продолжительного глотка.

— Досада досадная, — протянула Вика, облокотившись на заложенное окошко. Впервые за время нахождения под куполом я заметил отбрасываемую нами тень. — Там мои вещи, мои сбережения… — Она пнула по неокрепшей кирпичной кладке, но та даже не пошатнулась.

— И мой телефон тоже там, — расстроился я. Пинать в стену я не стал, это все равно не дало бы никакого результата… разве что — перелом большого пальца. — И телефон Поли…

— И все мои богатства. — Витька повесил нос.

— Это уму непостижимо! Разве можно замуровывать подвал жилого дома? Там же коммуникации! А если прорвет трубу, тогда какашки поплывут…

— Давай без какашек, Вика, — попросил я, глядя на ноги. — Я еще от той бабули не отошел.

Она промолчала. Витя ответил на ее вопрос:

— Замуровывать подвал — глупость. Но его никто не замуровывал. В каждом подъезде есть специализированный вход с дверью, но на каждой висит замок. Ключ имеется или у ЖКХ-шников, или у председателя дома. Сорвать замок у нас вряд ли получится, но рано или поздно мы обязательно туда попадем. Главное — выждать момент. Обещаю не смыкать глаз, выжидая этот самый момент!

— Ты говоришь верно, — начала Вика, поправляя мой парик, от которого уже голова чесалась, — но у нас нет времени сидеть сложа руки. Зов, что мы слышали… «Идите ко мне, я — помощь»… Как теперь мы придем к нему, когда нет доступа к Курямбии?

— Зов! — Витька чуть не станцевал от радости. — Сейчас он совершенно иной. Прислушайтесь.

Зов тарабанил совсем другую мелодию, не похожую ни на первую, ни на вторую. С помощью отточенного голоса Вити и мобильника Вики мы с легкостью получили перевод морзянки. Только теперь это были ни предложения, ни словосочетания, ни даже слова. Теперь весь экран заполнили одни и те же буквы, разделенные точкой: «ВПОЦ.ВПОЦ.ВПОЦ».

Сомнений не было — это аббревиатура, правда, как она расшифровывается, мы догадались не сразу. Мы подставляли всевозможные слова, но снова и снова получалась какая-то неразбериха. Одним из более-менее адекватных вариантов был Викин: «Всемирное Послание Организации «Ц», — где «Ц» — название несуществующей организации, о которой не знал интернет.

В подставке нужных слов в шифре ключевое значение имеет первое, к которому не так легко подойти, но узнав его, остальное оказывается элементарщиной. То самое первое, самое нужное слово, сам того не понимая, пробормотал Витя:

— Все…

— По одной… — подхватил я.

— Цене… — закончила Вика и поцеловала нас в губы. — ВПОЦ! Мы гении!

Мы с Витькой невольно посмотрели друг другу в сторону паха и машинально сунули руки в карманы. Сжали кулаки, чтобы оттопырить шорты, и бугорок на ширинке не бросался в глаза. Вика заметила это и улыбнулась. По ее глазам стало понятно, что ей понравилась реакция нашего организма на ее такие вот выходки.

Мы пошли ко «Все по одной цене». Купол все еще окружал нас, и мы не задавались вопросом: почему? Если он был, значит так было нужно. Значит наши обереги видят, чувствуют зло и опасность и защищают нас.

Нам навстречу прошло много людей. Многих мы обогнали. Нам не приходилось расходиться, уступать дорогу. Даже две мамаши с колясками, занимающие всю ширину тротуара и прущие на нас, как шар для боулинга — на кегли, в последний момент свернули. Они не видели нас, но свернули. Нас никто не видел. Никто, кроме…

Когда мы проходили у супермаркета, мужчина вальяжной походкой — будто весь мир принадлежит только ему одному, о чем, видимо ему внушали массивная золотая цепь на шее и такие же часы на запястье — неторопливо шел в нашу сторону. Он выгуливал собаку. Наверное, ни один собаковод больше не ходит в парк, где валялся Иглыч. Накачанный лысый мужик с татуировками и поводком в руке не отпрянул, не отпрыгнул от нас. Он сел на лавку и уткнулся в телефон. Лысина сверкнула под солнцем.

Мы прошли рядом, и он нас не увидел, но его собака… Она бросилась на нас и облаяла, правда коснулась носом купола и отпрянула.

— Тише! — буркнул хозяин и потянул поводок, не поднимая глаз.

Собака успокоилась и проводила нас взглядом.

Не видели нас и автоматические входные двери «ВПОЦ», или датчик, если говорить точнее, отвечающий за их работу. Мы подошли к стеклянным дверям и уперлись в них носами, как ранее собака — в купол. Двери не раскрывались, хотя подергивались, словно чувствуя нас. Они словно протестовали. Словно хотели нас впустить в магазин, да их головной мозг, датчик, давал им другое указание.

— Вонючий Козлов не оставляет мне шанса! Он и эти двери забаррикадировал! Ну ничего, со стеклом-то я справлюсь!

— Вить, подожди, — остановила его Вика, когда он уже замахнулся Разводным. Не знаю, смог бы он разбить стекло или нет, но выглядел он как человек, которого уже сложно остановить. Его бы не остановила даже железная, толщиною в метр, дверь бомбоубежища, выдерживающая взрыв в несколько мегатонн. Даже если бы сломался Разводной Ключ (что маловероятно), он проломил бы ее руками, стирая кулаки в пыль. Оставшееся он бы догрыз. — Может быть, они просто неисправны? Может, сейчас придет мастер и исправит их? Давай подождем.

Витя промолчал. Он сложил Ключ обратно в тряпочку, сплюнул сгусток и сгустком же сморкнулся. Да, он все больше походил на мужлана, и это мне начинало не нравится, хоть и ранее было иначе.

Дверной мастер не пришел, двери были исправны. Перед нашими носами в магазин зашло и вышло несколько человек. Открываясь и закрываясь, двери даже не скрипели.

Когда к магазину подошел тот самый лысый мужик с собачкой,