уж точно не Эйгена, а во-вторых, были ещё кое-какие сопутствующие обстоятельства.
— Нет, конечно! — как всегда интеллигентно возмутился профессор Эйген. — Если ты, Ванюша, запамятовал, я в это время был, э-э-э, недееспособен. Как минимум в континууме ПВ.
Это он тактично намекнул, что как раз тогда торчал в одной из «икринок» «таможенного поста», изображая увязшего в янтаре москита. А то вдруг я, болезный, не помню!
— А когда, в таком случае? — уточнил я. — В смысле, на каком этапе вы подключились к авантюре?
— Сразу же, как ты ввёл меня в курс дела, мальчик мой, — продолжил каяться проф. — Едва лишь осознал, насколько удачно сложились обстоятельства.
— Ну и когда же это произошло? Только не говорите, что сразу по вызволении из «изнанки»! — усмехнулся я.
— Нет, конечно! — всплеснул руками Эйген. — Прошло какое-то время.
— И что же послужило… триггером? Если не секрет, конечно.
— Какие от тебя могут быть секреты, Ваня⁈ Ты же теперь мой ближайший родственник…
— … и наследник сюзерена, — поддакнул я, заставив профессора сбиться и покраснеть.
Ну да, периодически с ним надо пожёстче, но при этом оставаясь в рамках приличий — всё же профессор он уже давно, а глава рода в составе клана без году неделя. Не привык ещё. Но это вовсе не означает, что не нужно соблюдать субординацию.
— И это тоже, — взял себя в руки Евгений Викторович. — В общем, первые намётки плана появились, когда мне удалось близко пообщаться с Кумо. А когда для решения одной из текущих задач он задействовал своё «потомство» в режиме «единения», то я пришёл в полный восторг и подумал…
— Что нам тоже неплохо бы обзавестись таким же? — подхватил я мысль профессора.
— Именно так, мой мальчик.
— Я так понимаю, тут вы преследовали собственные интересы? Так скажем, профессиональные? — уставился я Эйгену в глаза.
И тот, что характерно, взгляд не отвёл:
— И снова ты прав, Ваня. О каком-то там «потустороннике» в тот момент я даже и не думал. Просто во мне проснулся этнопсихолог.
— То есть профдеформация дала о себе знать? — понимающе ухмыльнулся я. — Как это на вас похоже, Евгений Викторович!
— Ты не понимаешь, Ваня! — с жаром воскликнул тот. — У нас в этнопсихологии последние лет двадцать наблюдается застой! А здесь, прямо скажу, я разглядел настоящий прорыв! Ведь никто до меня не исследовал подобного этноса!
— Этноса? — удивился я. — Это вы про искинов, что ли⁈
— А про кого же ещё⁈ — не меньше меня удивился проф. — Они, чтоб ты знал, самый настоящий народец! И когда я получил доступ к десятку уникальных цифровых разумов, связанных друг с другом своеобразными, но всё-таки родственными узами, да ещё и в двух поколениях, я был натурально шокирован! Это какие же перспективы открываются! Сам подумай, Вань, что я ощутил, когда осознал, что есть возможность эту популяцию расширить? И не просто расширить, а получить группу индивидуумов в третьем поколении⁈ Ты бы стал упускать такой шанс⁈
— Ну, если бы был этнопсихологом, а не дипломатом… пожалуй, да. Не стал бы.
— Вот и я не смог преодолеть соблазна, — вздохнул Эйген. — Жаль только, что недолго музыка играла…
Это да. Обломался дорогой профессор по всем фронтам. С «отпрысками» Лиу Цзяо он общался считанные дни, хоть и мог похвастаться тем, что наблюдал развитие искинов сразу с момента «рождения». Записи, конечно, остались, но наверняка носили отрывочный характер. А видео, которые снимал профессорский «питомец», сгинули вместе с Христофорушкой. Вот такой вот бесславный конец.
Кстати, в потерю искинов их владельцы поверили далеко не сразу. Больше скажу, сначала просто списали на какие-то помехи или временный отказ системы. В результате досаждать вопросами мне начали лишь часа через полтора после свершившейся неприятности. Можно сказать, повезло. В том плане, что удалось спокойно довести развёртывание силового полога до конца, а потом ещё и с Алексом поговорить по душам. И только потом, когда корп уже благополучно (с моей помощью) переместился в «стартовую» бухту и присоединился к команде «технички», которая в ближайшие сутки должна осуществлять мониторинг свежеразвёрнутой системы, на меня один за другим посыпались панические вызовы. Хотя паническими, должен признать, были отнюдь не все. Отец, например, в первую очередь поинтересовался, как дела с генераторами. Всё ли хорошо, или нужно готовиться к неприятностям? И только после того, как услышал мой положительный ответ, уточнил — с Периклом это так и должно быть, или форс-мажор? Да и новость об утере помощника он воспринял вполне стоически, в стиле «не жили хорошо, нечего было и начинать». Под стать ему оказался и Розанов. Тот вообще к подобным вещам относился глубоко философски: служба есть служба, дали искина — пользуйся, забрали — туда ему и дорога. Хотя нотки сожаления в голосе дядьки Митяя я всё же уловил.
Чуть более эмоционально отреагировали Дюсак с Офигенным Ленни. И если Жан сокрушался по утраченным бонусам (Карруж, как нетрудно догадаться, по истечении контрактных обязательств убыл бы на свободные хлеба вместе с бретонцем, а это офигеть какое конкурентное преимущество!), то Офигенного больше волновал тот факт, что ему теперь не с кем обсудить новинки хип-хоп музыки и комиксов. Плюс Ленни давил на то, что успел со своим Тоби, как он выразился, закорешиться.
Гораздо больше неприятностей доставили девицы. Лерка так и вовсе наезд устроила на правах обделённой супружницы, да ещё и в положении. Мать с сестрой её, кстати, целиком и полностью поддержали. Не выказала лишних эмоций только Милли, и то лишь потому, что посчитала несолидным для профессионала её уровня вслух сокрушаться о потере. Про себя-то она переживала, да ещё как! Я успел её достаточно хорошо изучить, чтобы утверждать это наверняка. Пришлось дамочек успокаивать. Хорошо, проф подключился в самый разгар обмена эмоциональными репликами, поскольку находился рядом с внучкой и, соответственно, моими матерью и сестрой. В общем, разборку кое-как удалось свести к ничьей, пообещав подумать над возмещением ущерба. Кстати, именно за это моё обещание проф и уцепился, когда уже под вечер заявился на «заброшку», ко мне поближе. Да-да, я тоже посчитал обстановку до такой степени стабилизировавшейся, что счёл возможным вернуться на постоянную ликейскую базу.
Надо сказать, отношения мы выясняли в старом профессорском кабинете, том, что располагался в глубине постройки и пережил все пертурбации последнего времени. Разве что я на
