сколько тянулось шаловливыми ручками к столу и всячески спешило нажраться…
На всякий случай есть страховка оруженосца. Гумусу я внушил, чтобы не воровал, тем более что брать тут нечего, а смотрел в оба глаза за нами. Мелкий мне обещал чуть что — стрелять без раздумий из арбалета, а мне этого уже достаточно. Тем более что тут с нами, в этой глуши, может неприятного произойти?!
* * *
Утро началось с криков и воплей. Я, пытаясь удержать тяжёлую голову, разваливающуюся от похмелья, пытался понять, почему так орут. Всё оказалось до банального просто — я лишил невинности единственную, а на самом деле — вторую из трёх дочек местного рыцаря.
Собираюсь с мыслями, башка трещит, а мне суют под нос какие-то соломинки со следами крови на них. Что тут вообще происходит?! Пытаюсь припомнить, что было вчера…
Всё просто. Я нажрался, пошёл спать. Гумус меня, наверное, в это момент страховал, и потому я был спокоен как танк. Ну подумаешь, какая-то дворовая девка взяла под руку и повела на сеновал.
Романтикам скажу: заткнитесь. Клин клином вышибают. Хотя ещё по земному опыту скажу, что не особо и помогает это при самых жёстких случаях… С босыми грязными ногами, в простых тряпках. Вполне симпатичная крестьянка. Ну кем она ещё может быть?
Мне на тот момент, если честно, не баба была нужна, а просто поспать. С другой стороны, моя гордость была уязвлена. Не верьте тем, кто говорит, что алкоголь укрепляет крепость желания, тут смотря с какой стороны смотреть. Не зря есть поговорка: «Пьяная баба себе не хозяйка». А про мужчин — полная противоположность: «Долго вялого гонял»…
Не особо помню, что было ночью, но сомневаюсь в своих силах. Я и по молодости в таком состоянии не смог бы, хотя опыт вроде не пропьёшь… Тут и вовсе не горел желанием, но на утро мне предъявили, что я — гнусный хам и обязан жениться…
Вот вы смешные, можно подумать, что кровь на соломе ещё что-то доказывает. Я себя знаю. Спал, поди, как младенец, ну максимум потёрся и уснул. Что за сказки мне тут с утра рассказывают?!
Я что ли не знаю, почему в Средневековье были введены пояса верности?! Или, может, я по себе не знаю, как на Земле в палатке вроде бы благопристойная девица из хорошей семьи приставала ко мне через тело своего спящего парня?! А может, я не знаю про средневековую традицию вывешивать белую простыню с пятнами крови после брачной ночи в подтверждение якобы невинности невесты?! Я также знаю, что нередко эти пятна были от куриной крови…
В общем, зная степень своего упития, рогом упёрся, что я этого не делал!
* * *
Меня на сеновале в сарае окружили похмельное «копье» и косматые мужики — подневольные рыцаря. Низкорослые, но слишком их много…
— Как ты вообще попался на «медовую ловушку»? — шёпотом, усмехаясь, спросил меня Адрус. — Даже дети знают, что так делать не надо…
— Да как-то само собой получилось… Я, честно говоря, сомневаюсь, что её вообще «порол», даже если она сама меня сверху положила…
— Я тебе удивляюсь… Я предпочёл спать ночью под лавкой, а ты так глупо попался…
— Кто бы говорил… Кто тупил на воротах? — огрызнулся я. — Что делать-то?!
— Жениться, что тут ещё можно сделать…
Ну, держись, семейство! На каждую хитрую жопу, как говорится…
* * *
Отец с челядью что-то вопил о поруганной чести своего рода, тыкал соломинками со следами крови и требовал, чтобы я женился. Какой наивный чукотский юноша…
Кровь на соломе не иначе как поросёнка, а девственницей деваха была, наверно, ещё при царе Горохе. Слово за слово, но пришлось участвовать в смотринах в качестве хряка, которого уговаривают самого себя запечь с яблоком, в смысле — жениться.
Потом на сцену вышла какая-то толстая баба, видимо, мать. На её фоне тощий сморчок-отец смотрелся нелепо и смешно. Такая визгливая! Видно по её гнусной роже, что держит мужа не то что под каблуком, а в ежовых рукавицах. Вот тебе и патриархат — бабы тоже при здешних порядках могут себя проявить.
Потом мне показали девицу, которую я якобы обесчестил. Не-е-е, ну это конкретная подстава, я на сеновале засыпал совсем не с ней. Мне столько не выпить, чтобы перепутать одну с другой. Алкоголь, конечно, всё преображает, но не до такой степени. Худышку с толстухой я при всём желании не смог бы перепутать. Страшная, дебильного вида девица никак не могла быть вчерашней нимфой, повторюсь — я столько не выпью. Не иначе как черти положили ночевать меня с одной, а на утро подсунули другую.
По ходу тут случился старый как мир развод. В средневековой Европе часто мужчине подкладывали одну смазливую девку, а наутро заменяли её другой. И как я, зная этот прикол, сам не него попался?! Пьяный был, в общем, косяк. С другой стороны, я из истории знаю, как из таких подстав люди выходили, так что импровизировать мне не придётся. Сами не понимают, за какое «счастье» они выдают свою кровиночку. Целка или не целка, пофиг! Сейчас я им устрою. Мне на старые дрожжи много не надо.
Ну, жениться — так жениться! Такое дело просто так тут не решается. Надо договориться о приданом за дочку, пусть раскошеливаются! С учётом «богатства» подворья — это уже нетривиальная задача для семейства обнищавшего рыцаря.
Меня пытались осадить тем, что раз девку опозорил, то и приданого вроде как не с руки требовать, типа сам виноват. Я напирал на то, что сам нищий, и без приданого невесте придётся голодать. Мне возражали, что я — наследник барона, и потому могу их не лечить, что нищий. И какая сволочь вчера лишнее языком чесала?!
Спор о наследстве решено было продолжить за столом. Я в свете открывшихся фактов (что вроде как наследник барона) ещё больше напирал на приданое. Типа меня отец не поймёт, если возьму в жены нищенку! Сказал и о простолюдинке, чем всех в семействе довёл до белого каления. Видать, из-за их уязвлённой гордости приданое мне было обещано. Целых пять золотых и поросёнок, которого мы должны были съесть за свадебным столом. Совсем смешные, да я на моего мелкого больше денег потратил, чем они за их якобы ненаглядную дочурку…
* * *
Дальше начался мой театр одного актёра. Обедневший род собрал стол с разносолами, что по их деньгам вроде как считался богатым, и за ним я устроил показательный вызов ихтиандра.
