я не могу угадать.
Мы продолжали лавировать на север. Набежали тучи, их серые животы отяжелели от дождя, хотя пока он отказывался идти. Ветер тоже посвежел: вскоре мы развивали скорость в пятнадцать узлов. Мы с Элкстемом посмотрели на Бегемота & через некоторое время обменялись улыбками. Просвет между нами больше не сокращался: на самом деле он, пусть & незначительно, увеличивался. Бегемот отставал.
— Дайте мне честный ветер без всякой магии в любой день недели, — сказал Элкстем. Голосом, предназначенным только для меня, он добавил: — Небесное Древо, Графф, я думал, что мы мертвы.
Марила, благослови ее Рин, принесла чай & печенье на квартердек. Теперь виден ее собственный живот — словно маленькая ваза с фруктами спрятана у нее под рубашкой. На ее руке ехал Фелтруп, ерзавший от нетерпения пошевелиться: это был его первый выход за пределы каюты после покушения на его жизнь. Как только его ноги коснулись досок, он пробежал по всей длине квартердека & обратно, а затем взволнованно бросился к нам.
— Принц Олик сказал правду! — пропищал он. — Этот корабль — мутант, мешанина, удерживаемая вместе одними заклинаниями! Плаз-силы в упадке. Власть, которую они захватили, пожрала их изнутри, как термитов, & сделала бесчувственными & дикими. Но ненадолго! Олик сказал, что оно плавится, это Плаз-оружие, & что Бали Адро больше не может его производить.
— Без костей этих крокодило-демонов, верно? — спросил Элкстем.
— Очень хорошо, мистер Элкстем! Без костей эгуаров — а этих костей у них больше нет, потому что они разграбили последнюю из могил-ям эгуаров. Они пьяницы, делающие последние глотки из бутылки власти & уже шатающиеся от ломки.
— Забытая богами крыса на квартердеке, — пробормотал Дариус Плапп.
— Я тебе верю, Крысси, — сказал я, — но в данный момент это не очень-то утешает. Их последние глотки силы могут треклято хорошо нас убить.
— Вы действительно так думаете?
Как будто Бегемот очень хотел убедить одну маленькую крысу, что-то массивное грохнулось на его палубу. Я вскинул трубу, надеясь, что одна из этих печей взорвалась & разорвала корабль на части. Не повезло: скорее открылась огромная металлическая дверь. Сначала я не мог разглядеть, что находится за этой дверью. Но через несколько минут я увидел что-то похожее на бушприт, а затем & орудийную батарею. Что-то отделилось от Бегемота & заскользило по волнам.
— Графф, — пробормотал мне Элкстем, глядя в свою более мощную подзорную трубу. — Ты знаешь, что это такое? Парусное судно, вот что. Я имею в виду обычный корабль, подобный нашему собственному. И разрази меня гром, если у него не четыре мачты!
— Ты, должно быть, ошибаешься, — сказал я. — Даже этот монстр не может быть таким большим.
Но прошло совсем немного времени, прежде чем я сам убедился, что это правда. Мои руки заледенели.
— Этот колосс, — сказал я, — военно-морская база. Передвижная военно-морская база. Нас преследует вонючая верфь.
— Меня беспокоит дочерний корабль, — сказал Элкстем.
Дочерний корабль, четырехмачтовый, был узким & изящным. Возможно, когда-то это было красивое судно, но теперь его обводы были испорчены огромными листами брони, приваренными к корпусу. Но все равно, конечно, он был быстрее Бегемота.
Его команда начала поднимать паруса.
— Умные ублюдки, — прорычал Элкстем. — Этот четырехмачтовик рано или поздно догонит нас, если только ветер не решит усилиться вдвое. Возможно, мы могли бы одолеть его, но что с того? Ему нужно только прищемить нам пятки, сковать нас несколькими выстрелами по такелажу. Как только мы замедлимся, монстр сможет нас нагнать & прикончить.
— Говорю вам, мы должны бежать по ветру, — сказал Дариус Плапп.
— Они поступят точно так же, мистер Плапп, — крикнул Фелтруп через ступеньки квартердека.
— Этот треклятый калека-грызун хочет стать моряком, — пробормотал Плапп.
— Опять ошибаетесь, — сказал Фелтруп, — & могу ли я сказать, что, вопреки этому конкретному желанию, вы, сэр, подаете прекрасный пример?
Плапп нахмурился.
— Никогда ничего тебе не подавал, — сказал он.
— Мистер Фиффенгурт, — сказала Марила, которая взяла у меня подзорную трубу, — что, если они не догонят нас до наступления темноты?
— Что ж, тогда наши шансы увеличатся, — сказал я, — пока мы не зажжем свет. Они вполне могут потерять нас в темноте. Конечно, мы не узнаем этого до утра. Мы можем даже проснуться & обнаружить их прямо перед собой.
Марила вздрогнула.
— На большом корабле что-то происходит, — сказала она. — Они передвигают что-то ближе к поручням.
И, прежде чем я успел забрать трубу, раздался новый взрыв. С палубы Бегемота к небу взметнулось нечто огненное на петушином хвосте оранжевых искр. Ракета или горящее ядро. Его банши-вой догнал нас, но сам предмет не приближался, а только поднимался все выше & выше. Внезапно он лопнул. Пять меньших огненных шаров отлетели от ядра подобно спицам колеса: красивые, ужасные.
— Может быть, они пытаются быть дружелюбными? — сказал парень на бизань-мачте.
Затем, в унисон, огненные шары отклонились, снова собрались вместе & с визгом понеслись над водой в нашем направлении.
Ужас охватил нас всех. Я выбежал из рулевой рубки с криком:
— Пожарные команды! Третья & четвертая вахты на насосы! Шланги на верхнюю палубу! Бегите, парни, бегите спасать корабль!
Марила подхватила Фелтрупа & помчалась к лестнице. Огненным шарам предстояло преодолеть двадцать миль, &, судя по всему, они сделают это за ближайшие три минуты. Но что это за снаряды, которые могут изменять курс в воздухе?
— Спустить основные паруса, спустить марсели! — закричал Элкстем. И это, конечно, должно было стать моей первой командой: эти десять гигантских полотнищ были целью, вдвое превышающей размер корпуса, & их было бы гораздо легче поджечь. Кто-то (Роуз?) на носу отдал тот же приказ; паруса уже сползали с мачт.
По милости Рина мы спустили большие паруса & даже убрали кливера & брам-стеньги. И все это ровно за две минуты. К этому времени я уже спустился на палубу & направлялся к грот-мачте. Я увидел первую пожарную команду возле Святой Лестницы, борющуюся со шлангом, из которого уже хлестала соленая вода. Но рядом со мной никого не было. Я перегнулся через грузовой люк, крича: «Где твоя команда, Таннер, ты, паршивый пес?» Когда я обернулся, люди на палубе смотрели в небо. Я резко обернулся. Огненный шар стремительно летел прямо на нас.
— Укрытие!
